Смотреть аниме онлайн, огромная коллекция аниме, всё бесплатно и без регистрации!

Говард обожал голубей. Рассказчик, к своему большому стыду, очень мало знает о такой тонкой материи, как голубиная любовь, так что не станет говорить о чувственной взаимности со стороны птиц, но одно он знает точно: голуби никогда не боялись его. Однажды Говард переходил очень узкую дорогу, а путь преградило одно из этих гордых созданий. Оно, самым наглым способом, вынудило Говарда обойти себя стороной; голубь гипнотизировал его и абсолютно не двигался с места. Может, птица просила еды. Может, считала себя лучше человека. Этого мы не узнаем. Но когда Говард обошел голубя стороной – птица улетела. “И среди птиц бывают гордецы”, - подумал Говард.
Он был голубеводом и очень любил свою профессию. Старик многое знал о них: например, что человек приручил дикого сизого голубя более пяти тысяч лет тому назад. Вероятно, что и того больше! В его распоряжении имелось с десяток отличных самцов и самок. Говард мог назвать наизусть все тридцать пять видов голубей, и при беглом взгляде определить к какому виду какая птица принадлежит. Многое было узнано из книг. В его городе, к сожалению, было не так много голубей. “Вот этот серый, а этот белый,” – говорил он. И ему верили.
Говард всегда был в достатке. Однажды у него одолжили пару голубей для голубиного спорта – это состязание почтовых голубей. И, к глубокому сожалению рассказчика, один из голубей бесследно пропал, сбившись с курса во время гонок. Вероятно, что он только и ждал этого момента. “Некоторые голуби”, - думал Говард, - “очень свободолюбивы, не успеешь открыть клетку – они уже помечают памятник на главной улице города”. Но свято место пусто не бывает! Однажды его навестил непутевый заказчик, потерявший голубя на соревнованиях. Он приехал не один - с братом. Волей богини удачи, иначе рассказчик просто не может обозначить это совпадение, его брат работал археологом, проводящим раскопки на островах Пальма. Заказчик знал, что там обитает один из нестандартных видов лавровых голубей, которых скромный голубевод, разумеется, мог получить только в том случае, если бы решил раскошелиться на поимку и доставку диковинного для его мест голубя.
Лавровый голубь длиной тридцать восемь сантиметров. Оперение его преимущественно красно-коричневого цвета, а голова и шея с хвостом светло-серого окраса. Получить такой далекий экземпляр задарма – это ли не радость истинного голубевода? Рассказчик был бы рад перу необычного андского гуся, как кузнец рад хорошему и прочному инструменту. А голубевод рад редкому голубю. Пользы от него, вероятно, меньше, но душа радуется. И этого иногда более чем достаточно в такой сфере. Заказчик, после потери почтового голубя, быстро написал письмо своему брату, а тот, буквально на днях, возвратился с ценным грузом…
Однажды Говард умер - состарился и покинул наш мир, но покинул его не до конца. Как-то раз он просто проснулся другим - мертвым. Рассказчик спешит утешить читателя (несмотря на то, что не может испытать тех чувств, что испытал Говард, в силу того, что еще не умирал): старичок не был несчастен. Да, грустил, что теперь не сможет разводить и кормить своих пернатых любимцев. Да и голуби перестали реагировать на его присутствие и голос. Но он точно не был несчастен. Была веская причина - Говард начал видеть скрытое от глаз обычного человека. Бродя по парку и распугивая прохожих дам, считавших его шалости игрою ветра, он заметил, что на бетонном окаймлении пруда сидит птица чудаковатого окраса: она имела серую верхнюю и более светлую нижнюю часть туловища, а также переливчатое бронзовое оперение на шее и чёрные пятна на крыльях. Она была не более жива, чем Говард. Птица выжидающе смотрела на него маленькими изящными глазками. Голубевод сразу узнал его – он читал об этой птице в одной зоологической книге! На радостях он помчался к странствующему голубю, виду, который исчез несколько столетий назад, но вспугнул, после чего кинулся следом ввысь и, паря над землей, видя ее с птичьего ракурса, устремился за другом вдогонку. Никогда еще голубевод не был так близок к своим любимым голубям! Он летел чуть позади и следил, куда же того ведет чутье. Долог был путь этой прекрасной пары. Они пролетали над континентами и диковинными зверьми. Иногда Говарду чудилось, что в небе, то ближе, то дальше, мелькали смутные очертания, похожие на человеческие силуэты, летящие и исчезающие в облаках и при бликах яркого солнца…
Все имеет начало и конец – и полет однажды прекратился. Говард обомлел, когда перед ним, словно из тумана, всплыла абсолютно новая земля! Всюду на ней росли густые кусты, высились стройные деревья и источали аромат прекрасные цветы. Ветки деревьев обсыпали голуби! Каких только видов здесь не было! “Как интересно”, - подумал Говард, - “а ведь я никогда не видел, чтобы голуби сидели в городе на ветках деревьев! Крыши, провода, трубы, но никогда не деревья!”
Здесь он и остался коротать время в ожидании чего-то большего. Но большее не наступало. Он много думал и ждал – и даже иногда видел других голубеводов! Мне, наверное, остается сказать, что, если вы так же любите голубей, как Говард, то не упустите своего странствующего голубя-гида. Возможно, облетая однажды голубиное царство, вы заметите маленький сутулый силуэт старика, который, сидя на гладкой элегантной скамейке, подбрасывает в воздух кусочки призрачного хлеба для своих призрачных и единственных друзей, лишенных клеток.

Моё училище всё такое же, хотя прошло уже много лет. Интересно, а сколько это – много? Десять или двадцать? Тридцать, сорок – сколько? Или всё было только вчера? Не знаю. За окном сырое серое небо – московский гибрид трёх сезонов, когда снег и дождь никак не определятся, чей черёд сейчас идти. Выхожу из парадного входа и обхожу безрадостно-бледное здание – вспоминается, как на уроках физкультуры мы бежали вокруг него... Поворачиваю за угол и натыкаюсь взглядом на стенд с чёрно-белыми фотографиями каких-то отличившихся учеников и учителей. Пытаюсь рассмотреть их и найти знакомые лица, но никак не получается сфокусироваться. Или это снимки размылись от непогоды... Всё как будто застыло: ни движения ветра, ни шума от проезжей части, ни запаха сырости – ничего. Интересно, есть ли тут ещё хоть кто-то кроме меня?

***

В недоумении стою на школьной лестнице между этажами. Что я тут делаю? Липкая, обволакивающая тишина окутала всё пространство. Наверное, идут уроки...
Значит я не вовремя – простое опоздание, ничего страшного. Но учительница будет ругаться... От этой мысли поднялось беспокойство. Действительно ли ничего страшного? Какой сейчас урок вообще? Если я приду, пусть и позже, это ведь лучше, чем прогул? Кажется, идёт литература – мой любимый предмет. Радости от этого не прибавилось – Елена Викторовна с позором выкинет за дверь и не забудет отметить, что на уроке меня не было. Как же она любит дисциплину! Неприятный холодок зашевелился в области груди. А что если теперь какой-то другой урок? Надо посмотреть расписание в дневнике. Проклятье! У меня его нет! Что же делать? Кажется, на первом этаже при входе было общее расписание – надо посмотреть там. Спускаюсь, обхожу первый этаж – безрезультатно. Спросить у охраны? Но охранника нигде не видно... Позвонить друзьям? Точно, надо позвонить друзьям, ведь они как раз находится в классе! Позвонить... Это невозможно... Какой смельчак возьмёт трубку во время урока Елены Викторовны? И ещё... у меня нет телефона. И портфеля тоже нет... Как давно я тут нахожусь? Где мои вещи? Что делаю в школе, разве она не осталась далеко позади со всеми своими противными домашними заданиями и экзаменами? Но мне надо быть на уроке, наверное... Нет, точно! Все ходят в школу и мне надо. Но я не помню, когда последний раз было занятие и что на нём изучали. Домашка тоже не сделана... А сколько у меня прогулов? Что проходит мой класс, и как далеко продвинулся по программе? Что если прямо сейчас сдают экзамены? Беспокойство усилилось. Где же мой класс? Снова стою на обшарпанной, мертвенно-бледной лестнице школы, которая по своей атмосфере похожа скорее на крематорий, чем на храм знаний. Всё такая же плотная тишина: никто не бегает по коридорам, не хлопает дверями кабинетов - они наглухо закрыты. Я не вижу, но знаю. Есть ли за ними кто-то или нет? Есть ли тут хоть кто-то живой, кроме меня? Надо найти свой класс, я не могу просто взять и уйти. Как сложится дальнейшая жизнь, если просто уйду? Не могу сдвинуться с места. Не могу уйти, не хочу оставаться – западня. Сколько же у меня прогулов? Сколько невыполненных заданий? Что если уже экзамены?

***

Пыльно-серые коридоры больницы кажутся бесконечными. Я блуждаю по ним без какой-то определённой цели. С обеих сторон зияют пустотой дверные проёмы то ли кабинетов, то ли палат. Всюду навалены груды мусора, осыпавшаяся штукатурка, куски арматуры и оконных рам, битые стёкла, бутылки, окурки. Всё покрыто густым слоем пыли. Кое-где можно натолкнуться на ржавую койку или на остатки какого-то агрегата. Негигиенично держать медицинское учреждение в таком виде. Неприятное место, но что поделаешь – приходится лежать здесь, ведь я болею и мне необходимо лечение. Интересно, когда был последний осмотр? Какие лекарства выписал врач? И где, кстати, весь персонал и другие пациенты? Не важно. Больному лучше избегать волнений. Сижу в холле, уставившись в разбитый телевизор. Наверняка по нему должны показывать что-то про здоровье или сериалы о глупых интернах, под руководством какого-нибудь циничного врача с добрым сердцем – зрители любят таких персонажей. На лице появилась кривая ухмылка от воспоминаний об одном таком. Не нравятся мне такие передачи и сериалы, и герои такие тоже не нравятся, и вообще... Кстати, а чем я болею? Раз лежу тут – значит, есть на то причина, вот только не помню какая. А может быть я доктор? Вижу на себе бесформенный белый халат, по которому не удаётся определить моё положение. Нет, не я врач, помню - мне необходимо принимать какое-то лекарство. Но какое, и где оно? Когда же выписка? Так томительно ожидать этого дня, так тоскливо и скучно. Сяду на рецепцию у главного входа, и буду ждать, когда придёт доктор. Сижу. Тихо. Что это? Мне показалось или послышался треск стекла, будто на него наступили? Несомненно, кто-то спустился по лестнице и направляется к главному входу. Это наверняка врач! Радостная надежда заставила вскочить со стула и устремить взгляд на коридор.
- Вовчик! Вовчик! Ну реально уже не смешно! Ты где спрятался? Почему на телефон не отвечаешь? – появилась девушка с испуганным лицом, - Вов...
Её взгляд упал на меня. Какое разочарование – это не доктор.
- П-п-простите, а вы... Что вы тут делаете? – внезапно спросила девица.
- Я здесь лежу. Болею.
- Вы здесь лежите? То есть как это? Больница же заброшена и тут никого нет. Вы, наверное, меня разыгрываете?
Не хочу ничего отвечать, разочарование оказалось слишком большим и горьким, чтобы удовлетворять чьё-то любопытство.
- А, я поняла, - «догадалась» собеседница, - Тут устраивают ролевые игры, поэтому на вас больничный халат и отвечаете согласно роли. Верно? Так знаете, все ваши уже ушли - мы с другом пока лазили по зданию, никого больше не встретили. Так что можете идти домой.
- Не могу я идти! – раздражённо отвечаю, - Я болею, а больному человеку положено лежать в больнице пока его не выпишет лечащий врач. Вы что, в самом деле, простых вещей не знаете?
Девица на мгновение замешкалась, а потом обернулась и прокричала в пустоту:
- Вовка! Как же ты напугал! Где тебя носило-то?! Посмотри, сколько от меня пропущенных вызовов! Если такое повториться – больше никуда с тобой не поеду.
Затем она замолчала и сделала вид, будто кого-то слушает.
- Что значит, с кем разговариваю? Ты сам что ли не видишь? - девушка указала в мою сторону и вскоре продолжила, - Да никакая я не впечатлительная! Тебе лишь бы меня разыгрывать, вредина. Всё ты видишь, но хочешь меня попугать.
Странная особа – разговаривает сама с собой. Видно какая-то сумасшедшая пациентка. Надеюсь, она не из моего отделения. И тут страшная догадка ворвалась в сознание - это не обычная больница, а дурдом! Нет, нет, это невозможно. Я нормальный человек, а заболеть каждый может. Да, это совершенно нормально, даже естественно! Но ... я ведь не помню, чем болею, и какие лекарства надо принимать...
До меня ещё доносится, становясь всё более тихим, голос той ненормальной:
- Слушай, а и правда это всего лишь старый больничный халат, – нервный смешок, - Да, скорее всего воображение разыгралось. Это всё из-за тебя! Ты меня так сильно напугал своим исчезновением! Если ты снова....
Нет, эта пациентка не имеет ко мне никакого отношения. Скорее уйти от неё куда подальше, затеряться в лабиринтах пыльно-серых коридоров. Со мной всё в порядке, всё в порядке. Я – нормальный человек. Мне нельзя нервничать, я же болею. Успокоиться, надо успокоиться и прилечь. Где же моя палата? Где она? Не помню...

***

Сегодня не пойду на работу, всё равно моего отсутствия никто не заметит. Да и какая разница, где слоняться – в здании или по улице? Один чёрт. Какой же у нас всё-таки скучный и некрасивый район: куда не посмотри всюду огороженные бетонными заборами промзоны, уродливые трубы ТЕЦ, заброшенные заводы и железнодорожные пути, поросшие бурьяном. Небольшие улочки пустынны – ни людей, ни машин, ни птиц. Ещё бы! Кто захочет гулять в таком унылом месте, да ещё и в такую погоду, когда снег и дождь так и не определились, чей черёд сейчас идти. В грязных лужах отражается прокуренное небо... Бреду, не разбирая дороги, без какой-то конкретной цели. Что же так хмуро? Что же так пасмурно? Интересно, когда в последний раз стояла сухая ясная погода? С трудом подбираю образы к знакомым понятиям. Видимо давно уже не было... Промокшие дворы нахохлились пятиэтажками. Со скукой смотрю на них, проходя мимо. О! Вот этот дом кажется слишком знакомым. Надо присмотреться. Грязно-розовый кирпич, четыре подъезда, на козырьках извечный мусор, почерневшие лавки, накренившаяся карусель с облупившейся краской. Это же... Это мой дом! И как это сразу было не понятно? Заглядываю в окно первого этажа. Между тонкими занавесками виднеются силуэты: мать сидит в мягком кресле и что-то вяжет, напротив неё отец прилёг с газетой на диван. Вид у них безрадостный, как и погода, как и всё, что окружает нас в этом тесном неуютном уголке города. Домой. Скорее домой! Скрыться от этой всеобъемлющей серости и плотной тишины! Рука уже готова открыть дверь в подъезд, но ... безвольно опускается. Что я им скажу? Что они мне скажут? Нет, нельзя домой. Надо ведь что-то говорить, а я не знаю, как объяснить своё присутствие. И разве не следует быть на работе? Да, конечно, хороший человек не должен прогуливать работу. Спешно удаляюсь с твёрдым намерением исправиться. Быстро пересекаю дорогу, вдоль бетонного забора направляюсь к проходной предприятия. Вот только... Где я работаю? И кем? И... Где я?

***

Я точно знаю, что он был – этот очень дорогой для меня человек. Помню, что всё время мы были вместе. Вот только... не помню кто он. Сколько ему лет? Как его зовут? Как он выглядит? Какого он пола, в конце концов? Ничего не помню. Это так мучительно - понимать, что забыто что-то очень важное. Силясь вспомнить, пытаясь ухватиться за призрачный образ, упорно ускользающий от сознания, подхожу к одноэтажному серенькому зданию на территории какой-то больницы. Двустворчатые тяжёлые двери распахнуты, но никого нет. Что это за помещение? Перед мысленным взором возникли четыре зловещие буквы: «МОРГ» и заплясали «расшифровкой»: «Место Окончательной Регистрации Граждан». Значит, хоронят кого-то, а родственники пока не приехали. Какое-то навязчивое любопытство загнало вверх по ступенькам и привело в небольшой зал, в центре которого возвышался гроб. Внезапно меня охватила паника, животный страх властно приказал: «Бежать!», но ноги словно приросли к полу. Кто там лежит? Кто этот человек? Кто? Смутные догадки, желание избавиться от этих ощущений, страх, любопытство – всё перемешалось. Какая-то неведомая сила подтолкнула прямо к гробу, и взору открылось лицо... Нет! Нет! Этого не может быть! Это... я?! Нет, это невозможно! Я – живой человек, а это труп. Нет! Это не я! Это кто-то другой! Кто-то, кого не удавалось вспомнить, кто-то очень дорогой и важный для меня, но не я! Не я! Не я!

***

В недоумении стою на школьной лестнице между этажами. Что я тут делаю? Липкая, обволакивающая тишина окутала всё пространство. Наверное, идут уроки...