Смотреть аниме онлайн, огромная коллекция аниме, всё бесплатно и без регистрации!

Ветер подгонял в спину бежавшего охотника Одору. Всё бы ничего, только длинная трава, словно цепкие пальцы, хватала и опутывала ноги. Пару раз охотник чуть не упал, но удержался на ногах. Падать ему было нельзя. Самка вот-вот скроется из виду, а если проследить за ней не удастся, то и гнездо с заветными яйцами отыскать будет очень непросто. «Ох, как я устал»,– думал он. Ещё немного и охотник упал бы без сил, но ему улыбнулась удача – дракон сел. Теперь нужно было затаиться, а когда самка покинет гнездо, забрать яйца, что Одору и сделал.
В те давние времена драконы жили бок о бок с людьми. Как крылатые, так и бескрылые, они были просто незаменимы. Жаль только, что в неволе они не размножались.
– Многопочитаемый и высокоуважаемый Годфрид! Беда!– испуганно проговорил эльф-счетовод.
Годфрид приподнял бровь и удивленно взглянул на запыхавшегося эльфа. Обычно аккуратный и сдержанный, тот выглядел, мягко скажем, несолидно: уши и руки дрожали, длинные рыжевато-золотистые волосы выбились из-под колпака, а глаза и без того большие теперь были похожи на два блюдца.
– Спокойно, друг мой. Доложите всё по порядку.
– Драконы, мой повелитель, исчезают прямо-таки в геометрической прогрессии. Два года назад их было около пятнадцати тысяч, в прошлом году – восемь, а в этом, да простит нас Мать Жизнь Дарующая, их всего тысяча.
– Целая тысяча!
– Что?! – в глазах эльфа загорелся недобрый огонёк. – Вы разве не понимаете, как всё серьезно?! Тысяча на всей Земле, а на Земнодарских островах, включая Диарбо и горную цепь Ифь, осталось не более ста животных. Ваше жизнилюбие! Годфрид! Пожалуйста! Вы должны запретить охотникам забирать яйца драконов.
– Я не могу этого сделать,– после долгой паузы сказал правитель. После недавней войны, люди остались почти без драконов. А без них, как без рук.
Счетовод молча рухнул на колени.
– Я прекрасно понимаю всю сложность ситуации, но народ поднимет бунт,– сказал Годфрид.
Эльф уже даже не смотрел на своего повелителя, кончики длинных ушей перестали дрожать и повисли, но с колен счетовод не вставал.
– А людей тебе не жалко?
Эльф будто окаменел.
– Ладно, я подумаю над этой проблемой.
Догадавшись, что большего он сегодня не дождётся от повелителя, поклонившись, эльф грустно побрёл к выходу. «Тут катастрофа, а он подумает. Действовать надо, быстро действовать»,– тихо ворчал счетовод, выходя из замка. «Ну вот, очередной охотник! Целые три яйца несёт, будь он неладен!»
Утром был издан указ, что продажа драконьих яйц запрещена под страхом смертной казни. Яйца теперь можно добывать лишь для себя, по одному на совершеннолетнего мужчину в семье.
Услышав последний указ, Одору вздохнул с облегчением. Его мальчики в этом году достигли возраста девять двулуний. Один даже женится.
– Ну, дорогие Люцертис и Юантис, выбирайте себе по яйцу.
Сыновья были близнецами, но характеры были у них очень разные. Юантис был добр, спокоен, а Люцертис, стремившийся в лидеры, был довольно эгоистичен и вспыльчив.
– Первый я! – закричал Люцертис и выбрал самое большое яйцо. Юантис выбирал вторым, а отцу досталось третье, последнее.
Через неделю из двух яиц вылупилось по здоровому малышу. Вот только у Люцертиса вылупился бескрылый дракон, а у брата – крылатый. «Зачем мне всю жизнь кормить здоровенную ящерицу? Я создан для лучшего!» - подумал старший брат. Ведь крылатые считались более престижными, плюс их можно было использовать и в военное время. Бескрылых Люцертис даже за драконов не считал. На прогулке он забросал камнями своего подопечного, а вернувшись домой, со слезами пришел к отцу, выпросив для себя последнее яйцо. Одору очень любил своих мальчиков и не противился. Вечером вылупился последний малыш.
– О, это же красный крылатый великан! Какое везенье!– воскликнул Люцертис и побежал в дом обрадовать Винону, свою возлюбленную. Но её в доме не было. Тогда Люцертис выбежал в сад, но и там девушки не оказалось. Прибежав обратно в сарай с драконом, юноша увидел эльфа.
– Я всё видел,– сказал тот. Как ты мог убить беззащитного детеныша?!
– А это не твоё дело,– чуть было не крикнул Люцертис, но вспомнив, что с эльфами лучше обращаться вежливо, решил соврать. – Это был несчастный случай, дружище!– рот молодого человека изобразил подобие улыбки.
– Я же сказал, что видел,– ещё жестче проговорил эльф. Ох, Годфрид. Как он может жалеть людей? – Человек, ты пошёл на убийство ради эгоистических мечтаний? За это я лишу тебя самого дорогого, что у тебя есть – любви, превратив твою девушку в бескрылого дракона. Заботься хорошо о своём новом питомце. Через год ты должен покинуть дом и вымолить прощение матери-драконихи, тогда помогу тебе вернуть утерянное. Да, забыл сказать, никому не говори о нашей сделке.
– Ты, верно, смеёшься! Как же я могу попросить дракона меня простить? Неужели они научились понимать по-человечьи?
– О, не волнуйся, выпей эликсир знаний и ты сможешь понимать их язык,– с этими словами эльф протянул юноше небольшой пузырёк с какой-то непрозрачной жидкостью.
Залпом выпив терпкий горьковатый отвар трав, Люцертис хотел о многом спросить эльфа, но того и след простыл. Зато из-за спины послышался требовательный рык:
– Покорми меня!
На следующий день пришлось сказать удивлённым родственникам, что невеста отправилась в далёкое путешествие и вернётся нескоро. Год Люцертис прилежно ухаживал за своим драконом. Ведь это была его возлюбленная. Перевоплотится обратно, всё тогда припомнит, если что. Дракон вырос сильным и выносливым, оказался очень полезен в хозяйстве. С радость Люцертис думал, что изящные крылатые драконы уступали в силе бескрылым.
Однажды вечером, будто во сне, Люцертис услышал голос:
– Пора! Удачи в поисках. Так и быть, дам подсказку – иди на север.
Юноша вскочил с кровати, но было ещё темно. Не теряя ни минуты, он оделся, собрался и отправился в путь. Несмотря на то, что ему было указано направление, отыскать гнездо оказалось непросто. Уставший, голодный, в изорванной одежде Люцертис пришёл к драконихе-матери. Как ни странно, она его не испугалась, и начала с ним беседу. Молодой человек рассказал о своем неблаговидном поступке, плакал, умолял простить и рассказал, как он бережно ухаживал за своим новым питомцем (о превращении он, ясное дело, решил промолчать). Дракониха пришла в ярость, и забросала его огромными камнями, но те были настолько большими, что между ними было вполне достаточно места, чтобы уместиться Люцертису. Наступила ночь, было холодно, есть хотелось всё сильнее. Выйти из своего убежища не представлялось никакой возможности. Юноша уже отчаялся. Утром он услышал разговор двух драконов. Голоса их были знакомы. Это же его дракониха пришла его спасать. Минут через пять камни были раскиданы и на него смотрела счастливая желтоглазая морда:
– Хозяин, поехали домой. Зачем ушёл в такую даль, да ещё к дикому дракону?! Ох уж эти люди!
И в ту же минуту Люцертис начал обнимать, целовать дракониху. Он понял, что искренне любит это животное, что более верного друга ему не найти!
– Мыслишь ты, может, и примитивно, по-драконьи, но любишь меня по-прежнему. Ты же моя возлюбленная,– сказал Люцертис.
– А вот и нет,– услышал он голос эльфа,– Это та «здоровенная ящерица», которую ты хотел убить и забросал камнями. Я спас её и вот она перед тобой. Она была тебе верной подругой, так как бескрылые лучше приручаются. А вот с крылатым красавцем тебе пришлось бы помучиться. Очень у них характер «огненный». С драконихой-матерью поговорил заранее. И наказание для тебя было символичным. Ну как, почувствовал себя в шкуре жертвы?
– Постой, а где же тогда моя суженая?!
– Ждет тебя дома. Пришлось ее забрать в мир эльфов. Не страдать же ей из-за тебя в облике дракона?
Люцертис помчался на своей драконихе домой, нашёл там свою возлюбленную. Долго-долго они целовали друг друга и рассказывали, как провели этот год. И жили они счастливо, а к драконам Люцертис начал относиться очень бережно. Правда, эльфов стал сильно недолюбливать. Да и с людьми иногда не ладил. Характер уж такой. Куда же делся красный крылатый дракон из третьего яйца? Эльф выпустил его на волю. Как бы ни было хорошо с людьми, а на свободе всё-таки жить куда лучше!
Меры, предпринятые Годфридом, приостановили вымирание драконов, но всё равно это произошло. Просто чуть позже…

Сформулировать идею автора, по Вашему мнению, и дать ей свою субъективную оценку.

Убедителен ли рассказ и всё, что было затронуто в нём.

Здесь можно выразить Ваше общее читательское впечатление; отметить то, что особенно запомнилось; оценить атмосферность, новизну.

Никогда не придавал я большого значения обещаниям. И с лёгкостью нарушал их, особенно если это могло принести мне какую-либо выгоду. Впрочем, это всё же наименьший из недостатков моей натуры.
— Кто изображён на этой картине? — спрашиваю я у престарелого сотрудника музея.
— Аэ́слор Проклятый, губитель народов, — ответил мне сей страж памятников минувшей эпохи.
— Вот как?
Теперь картина, которая до этого воспринималась мной лишь как образец довольно посредственного искусства чужого народа, вызвала у меня некоторый интерес. В конечном счёте, мне представилась возможность увидеть своё собственное воплощение на холсте. Художнику я представлялся в виде кошмарного создания, восседающего на весьма внушительной груде черепов. Тело существа — моё, иначе говоря — бугрилось мышцами, безобразная голова была увенчана нелепо большими рогами. Из спины моей росли семь непомерно больших отростков, похожих на усеянные бородавками щупальца, причём каждое сжимало по вопящей девице. У подножия горы черепов находились изогнутые в поклонах твари, которые были даже безобразнее меня. В толпе монстров стоял обременённый устрашающей мускулатурой, рогатым шлемом и длинной бородой человек, опиравшийся на смехотворно большой топор. Мужчина смотрел на меня, а лицо его было искажено какой-то гримасой. Вероятно, по замыслу художника мимика этой бородатой физиономия должна была выражать праведный гнев.
— Осмелюсь предположить, что Аэслора рисовали не с натуры, — сказал я, искренне надеясь, что голос мой звучит нейтрально.
Я посмотрел на мою спутницу. В музее нас было трое, включая её. Сказать по правде, в славный своими древностями город Арбиналь меня привело вовсе не стремление ознакомиться с историей, которую я знаю лучше большинства ныне живущих — и даже сам творил её. Видимо, памятники старины успели утомить и ежедневно созерцавшего их сотрудника музея, потому что его явно больше интересовало живое воплощение красоты и изящества, черноволосое и стройное, находящееся всего в паре шагов от него. Старик то и дело посматривал на мою спутницу, которая между тем с улыбкой рассматривала картину. Моё имя не было тайной для неё.
— Должно быть, этот Аэслор был ужасным злодеем? — спросила она самым невинным тоном.
— Он был настоящим демоном, можете не сомневаться! — старика явно порадовала возможность поговорить с такой красивой женщиной. — Он совершил все мыслимые преступления, а во времена, когда солнце погасло и тёмные боги ходили по земле, он был их верным слугой и даже возглавлял целое войско из чудовищ и отщепенцев.
— Разве Аэслор не был эльфом?
— Это всего лишь домыслы! Я сверился с нашими самыми достоверными летописями и уверен, что эта картина нарисована очевидцем событий! Здесь изображены демоны, присягающие Аэслору на верность после того, как он разрушил Арбиналь. На заднем фоне видны развалины города. А этот мужчина, как вы, несомненно, догадались — Эстайн Карреад, величайший герой того времени. Именно он и победил Аэслора Проклятого и спас мир.
Я утратил интерес к излагаемому мифу. За сорок веков истина была слишком сильно искажена, и в разных местах о моей первой встрече с Эстайном Карреадом рассказывали совершенно разные и часто противоречащие одна другой легенды. Дождь стихал, и я вспомнил о том самом обещании…
***
Озеро, на восточном берегу которого находился Арбиналь, успело измениться с тех пор, как я бывал здесь в последний раз. И отнюдь не в лучшую сторону. Да и сам город изменился. Он разросся, вобрав озеро и окрестные луга в свои тесно застроенные и загаженные пределы. Там, где когда-то можно было видеть тянувшиеся до самого горизонта зелёные равнины трав, по которым были густо разбросаны синие, белые и красные пятна цветов, теперь лишь изредка серость мощёных улиц нарушали пробившиеся сквозь трещины сорняки.
Уровень озера существенно упал, да и мусора в нём теперь было больше, чем воды. Реки, его наполняющие, давно уже обслуживают нужды города, закованы в кирпич и бетон, а иные и вовсе стали частью канализации.
Остров посреди озера, на котором в давние времена обычно назначали свидания влюблённые, ныне в запустении. Это лишь голая скала, торчащая из грязной воды. Я узнал от своей спутницы, что городские власти планируют засыпать всё озеро землёй и застроить новообразованную сушу. На самом острове устроили склады с какими-то товарами и построили мост. Но прежде он был покрыт тенистыми рощами, которые перемежались живописными лужайками. Именно память об этом пригнала меня сюда по шаткому мосту, соединяющему остров с городом.
Многое изменилось за сорок веков!
Остров представлял собой отличное место для того, чтобы составить общее представление о современном Арбинале. Честно говоря, в разрушенном виде на картине он мне нравился больше. Он казался охваченным пожарами из-за труб многочисленных фабрик, извергающих в небеса густые столбы ядовитых газов и дыма, подпиравшие серое небо с грязными тучами, похожими на пыльные мешки.
— Многое изменилось за сорок веков, верно?
Я повернулся к своей спутнице, услышав от неё этот вопрос. После того, как дождь закончился, мы покинули музей и пришли в место, где нас точно никто не будет беспокоить. Остров ведь давно уже не использовался для прогулок и отдыха.
— Да, изменилось многое, госпожа Телейле. И для мира это время было потрачено напрасно.
Мне не слишком нравился костюм современного типа, который мне пришлось надеть для пребывания в городе. Мрачноватые господа, ради собственных целей вернувшие в свой мир пережиток прошлого, убедили меня (то есть этот самый пережиток) сменить свои старые и ржавые доспехи на это тряпьё. В Арбинале и люди, и эльфы одевались одинаково, вели себя одинаково и даже говорили на одном языке. Сорок веков не прошли бесследно, нет! Именно поэтому мне ещё и от ношения оружия отказаться.
Телейле… Её имя для меня многое значит. Например, оно связано с неким обещанием, выполнить которое у меня появилась возможность.
Но сейчас я не думаю о сказанных в ярости словах и полузабытой обиде, желание отомстить успело остыть. Она тоже пережиток прошлого, как и я, но современная одежда ей подходит. В лёгком красном платье, слегка раздуваемом жарким летним ветром, она выглядела едва ли не лучше, чем в сложном и длинном одеянии с множеством драпировок, в которое она, да и многие другие женщины одевались в моё — и её — время.
— Интересно, что сказал бы тот старик из музея, если бы узнал, что в действительности ты и Эстайн Карреад были лучшими друзьями, — сказала Телейле, которой явно не льстило моё внимание.
— Если бы истина имела значение, её не стали бы заменять ложью, — ответил я, отводя взгляд. — Шляпку ты носишь, чтобы эльфийские уши были не столь заметны?
После этого вопроса она сняла с головы тонкую конструкцию из плетёной соломы и согнула её.
— Мне просто так захотелось, да и не твоё это дело, Аэслор, — в её жёлтых глазах сверкнула раздражённая искорка. — Долго ты собираешься откладывать разговор о цели своего приезда? Ты же мести хочешь, верно? Убить меня за то, что когда-то я помогала изгнать тебя из мира. Отправить тебя в тёплую компанию демонов и всевозможных уродов, среди которых тебе и место. Ты же весьма зол, верно? Разъярён, не иначе!
Мы стояли у самого берега. Я посмотрел вниз и увидел среди плавающих в воде деревянных обломков и всевозможного мусора раздувшийся труп собаки, на котором восседала ворона. Птица деловито клевала тушу злополучного животного, проявляя полное равнодушие к нашим проблемам. Равно как и к тому, что некогда в этом озере водилась рыба, считавшаяся редким деликатесом даже среди самых избалованных гурманов.
Некогда мир видел зло во всём его гнусном торжестве. Не то чтобы ныне положение намного лучше, но всё же разница есть. И я, и Эстайн Карреад, чья лишённая сходства с оригиналом статуя высится над Арбиналем, да и многие предпочитали считать, что не зависят ни от одной из сторон и действуют лишь в собственных интересах. Но по прихоти судьбы мы ухитрились поспособствовать победе над теми самыми тёмными богами, которых и вспоминают теперь не часто. Разве что художники, скульпторы и прочие склонные к творчеству люди выискивают их имена с целью дат название абсолютному, а не отвлечённому злу. Но и я, и Телейле, да и многие другие тогда знали, что оказавшийся на грани уничтожения мир лишь получил отсрочку.
Если уж на то пошло, то вид разбухшего от избытка жителей Арбиналя на запечатанном в бетон берегу загаженного озера вызывает сомнения в том, что тёмным богам будет что уничтожать в следующий раз. Разве что меня, но я же всегда могу перейти на их сторону, верно?
Великий совет из представителей всех уцелевших государств, который решал судьбу полуразрушенного мира, в перерывах между составлением бессмысленных воззваний и пустопорожней болтовнёй решил также и судьбу некоего Аэслора Проклятого, которого уничтожить не могли, но зато могли избавиться от него более изысканным способом. Отправить в другой мир, например. Желательно — тот самый, откуда ещё валом валили всякие демоны.
Телейле была одной из тех, кто одобрил решение о моём изгнании. Когда-то она действительно была королевой, хоть и тогда лишь на словах. Но куда важнее было её участие в самой процедуре изгнания, потому как в магии она разбиралась достаточно, чтобы отправить меня в дальнюю прогулку по иным мирам.
Тогда я и вправду был в ярости, щедро расточая угрозы в адрес окруживших меня магов и жрецов. И подтвердил бы слова свои делом, будь для этого возможность. Кажется, Телейле я сулил особенно неприятную участь.
Впрочем, обещание отомстить — всего лишь обещание. Его так легко нарушить. Как, впрочем, и любую клятву.
Я смотрел на неё и видел осколок старого мира, которого уже никогда не будет. Изменилось слишком многое. Даже созвездия поменяли своё местоположение на небосклоне, вместо одной луны в ночном небе целых четыре светила, а солнце светит как-то иначе.
— Пожалуй, за сорок веков я успел охладеть к идее отомстить тебе и прочим, Телейле. Между прочим, ты слышала о восстании на западе?
— Тебя тоже хотят в это втянуть?
— Пока что не буду в это вмешиваться. Заставить-то меня не могут! Пусть нынешнее поколение само справляется со своими проблемами.
Она выглядела почти разочарованной.
— Эстайн Карреад часто рассказывал мне о своей родине и расхваливал её горы и леса. При его жизни я так и не удосужился там побывать. Там всё так же загажено, как и здесь?
— Кое-что осталось прежним, — ответила Телейле. — Но это же за морем. Надеюсь, твоё неприятие современности не распространяется на пароходы? Иначе так и не узнаешь, за что твой друг любил свою страну.
За сорок веков успело измениться многое. Даже я.

Сформулировать идею автора, по Вашему мнению, и дать ей свою субъективную оценку.

Убедителен ли рассказ и всё, что было затронуто в нём.

Здесь можно выразить Ваше общее читательское впечатление; отметить то, что особенно запомнилось; оценить атмосферность, новизну.