Смотреть аниме онлайн, огромная коллекция аниме, всё бесплатно и без регистрации!

Все вокруг радуются, веселятся. Кажется, будто происходит, что-то хорошее. А ты, как будто, оказываешься во всё туже затягивающемся мешке серости. Ты не понимаешь, как можно радоваться, просто потому, что на календаре сменилось число. Праздники, и общество их празднующее, жестоки. Хочешь или не хочешь, но в определённые дни от тебя ждут соответствующего поведения. Это удушает. Все улыбки вокруг кажутся тебе неискренними, ты как будто тонешь в вязком кошмаре. Тебе страшно – а кругом лишь смеющиеся клоуны, играющие свои роли и не видящие твоего испуга. И ты думаешь – праздники, я вас ненавижу!

- Осака, можешь прийти? Мне нужна твоя помощь.
- Конечно, Мидзуки. Скоро буду. Уже выхожу.
- Спасибо. Прости.
Мидзуки положила трубку телефона и, тяжело вздохнув, принялась одеваться. Школьная форма была отброшена, та же участь постигла нарядный кардиган и яркие блузки с юбками с осенними узорами. Наконец, найдя умеренно-мрачную чёрную юбку и простую белую блузку с темным блейзером, она утащила ворох одежды в ванную комнату. Когда загремел звонок у входной двери, Мидзуки уже была готова. Она распахнула дверь, пропуская в прихожую запыхавшегося Осаку. Щурясь от яркого света он, наконец, рассмотрел её.
- Потрясающе! Ты такая нарядная, Мидзуки.
- Нарядная? – с некоторым испугом произнесла Юкино. – А я старалась одеться попроще и скромнее. Я иду извиняться, не хочу выглядеть слишком радостной.
- По-моему, ты всегда выглядишь идеально. Не думаю, что Савакигучи будет всматриваться в твой наряд.
- Значит, ты догадался… - печально усмехнулась Мидзуки.
- Ну, было не сложно. Я так и думал, что начнёшь во всём винить себя. Отговаривать не буду, хотя не вижу в этой ситуации виноватых. Но, в любом случае, тебе станет легче. Так что я готов.
- Спасибо. – Потеплевшим взглядом Юкино посмотрела на парня. – Я и не думала, что ты так хорошо меня понимаешь.
- Просто, ты пока вообще не думала обо мне, не так ли? – засмеялся Осака. – Ничего. Мы это исправим. Пойдём?
- Только до её дома, хорошо? Дальше я сама. Прости, но я не очень в себя верю. Если пойду одна, могу свернуть на полпути. Доведёшь до места и всё. Я и так оторвала тебя от дел.
- Я подож…
- Нет! Поверь, мне надо будет побыть одной, чем бы ни кончилась наша встреча. Прошу.
- Ох-х. – Осака тяжело вздохнул. – Что ж, я обещал помогать тебе и ничем не обременять. Я сделаю, как ты сказала.
- Спасибо. Пойдём.
У дома старосты, Осака остановился. Обернувшись к плетущейся сзади Мидзуки, он махнул рукой.
- Вот. Мы на месте. Ты точно не хочешь, чтобы я тебя подождал?
- Точно. Спасибо большое. – Мидзуки склонилась в поклоне.
- Не стоит. Удачи тебе! – Осака повернулся и решительно направился назад, по только что пройдённому пути.
Поэтому и не увидел, что Мидзуки провожала его взглядом, пока силуэт не растаял в наступающих сумерках. В очередной раз, тяжело вздохнув, шагнула к двери. Тихо, словно нехотя, звякнул звонок, и она замерла, наполовину надеясь, что никто не выйдет. Но вот раздались шаги и дверь отворилась. На пороге стояла староста класса 3 А Савакигучи Каэде.
- Заходи. Я готовила, подожди, пожалуйста, минут десять.
- Конечно. – Мидзуки присела на краешек дивана в гостиной, с любопытством осматриваясь.
Обычная комната, с котацу посередине, большим телевизором в углу и несколькими креслами. Взгляд Мидзуки привлекли застеклённые стеллажи с книгами, вдоль одной из стен. Книги на разных языках, толстые справочники и журналы «Сёнен Джамп» стояли вперемешку, создавая своеобразный, но привлекательный хаос. Она сама не заметила, как зачарованно принялась бродить вдоль полок, пытаясь сквозь стекло прочитать названия.
- Мой отец и старший брат – микробиологи. Большая часть библиотеки – их. Манга – младшего брата и отца.
Мидзуки обернулась. У двери стояла Савакигучи, приглаживая влажные волосы.
- Пойдём ко мне в комнату, там можно будет поговорить спокойно. Не волнуйся, дома сейчас никого нет, нам не помешают.
Войдя в простенькую, светлую комнату Мидзуки на мгновение замерла, озираясь. Чисто, уютно, на всех открытых местах лежат учебники. На ученическом столе, стоящем у окна, Юкино увидела несколько фотографий в рамках. На первой без труда узнавалась Каэде, хоть и на пару лет помладше. Рядом с ней стояли мужчина и женщина, скорее всего родители, а чуть позади на плечах молодого парня сидел совсем маленький ребёнок.
«Старший и младший братья». – Подумала Мидзуки и перевела взгляд на вторую рамку.
Там, на фоне домика в бамбуковой роще стояли они, Фестивальный клуб. Она уже поняла, что увидит на третьей фотографии. В одежде в стиле «милитари», сжимая в руке моток альпинистской верёвки стоял…
- Да, это он. Итихара.
- Я… прости… я не…
- Постой, Мидзуки. Я понимаю, зачем ты пришла, но ты не права.
- А…
- Послушай, ты и наш клуб – чуть ли не самое лучшее, что случилось со мной в школе. Я не позволю, я не могу позволить, чтобы это разрушилось. Да и если быть объективными разве ты одна виновата в том, что случилось? Если взглянуть вглубь – ты тоже жертва.
- Не понимаю…
- Конечно, не понимаешь. Просто ты кое-чего не знаешь. А я тебе этого не рассказывала, я обманывала… Но сейчас хочу рассказать. Выслушаешь?
- Да.
- Спасибо. Так вот. Ты, наверно, заметила – с самого начала года, когда мы оказались в одном классе, я была очень строга с Итихарой. А ведь я была влюблена в него уже давно. У меня есть подруга, она сейчас учится в другой школе. Мина. Мы дружили с ней ещё с детского садика. И постоянно мне рассказывала, какой у неё есть классный сосед. Ответственный, упорный, серьёзный. И те несколько раз, что я встречала его – подтверждали эти слова. Он помог нам, когда Мина забыла дома ключи, а родители были на работе. Забрался по водостоку на второй этаж и влез в раскрытое окно спальни, чтобы открыть дверь. Защитил нас от бродячего пса в парке. И таких историй много. И я влюбилась. Как и ты сейчас, тогда я влюбилась в серьёзного, надёжного парня, который всегда поможет, и с которым спокойно. Конечно, Итихара не знал об этом, да и встречались мы редко. Так что это была такая вялотекущая, романтическая влюблённость, как в старинных романах. И вот я попала с ним в одну школу, более того, в один класс. Ты представляешь, как я волновалась в первый день? И… И меня ждало разочарование. Он всё время был с Осакой, они шумели, были зачинщиками самых невероятных происшествий. Моя фантазия была разрушена. Не было рыцаря в сияющих доспехах, а был просто обычный шумный парень. И я разозлилась. Стала придираться к нему и Осаке, язвила, издевалась. И удивлялась, чего это вы так хорошо к нему относитесь. А вы просто не были так слепы как я. И видели Итихару таким, каков он есть, а не придуманный неверный образ. И самое смешное, моя фантазия и настоящий человек – они ведь похожи, почти одно и то же. А я, дура, не могла этого понять. Делала больно себе, ему и, в результате, сделала больно и тебе. Так что, стоит ли тебе, корить себя, Юкино? Ты просто была обманута, как и другие. Простите ли вы меня?


Осака шёл по тёмной улице не спеша, слегка насвистывая. Осень уже полностью завладела городом и ветер, развевающий полы его куртки, был холоден. Но Хиро не обращал на него ни малейшего внимания. Он задумался так глубоко, что едва не пропустил поворот к своему дома. Лишь выйдя на свою улицу, Осака оживился. Тряхнул головой, будто стряхивая надоедливые мысли и достал телефон. После третьего гудка трубку сняли.
- А, Итихара, привет! Прости, что так поздно.
- … .. … ш-ш… не важно!
- Я подумал над твоими словами и принял решение.
- … .. о чём т… .. не понимаю!
- О том разговоре после фильма, помнишь? Ты тогда сказал, что я тоже смогу стать героем. Я долго думал об этом.
- А… .. ... ..поня… Я уж … .. … И … .. … шил?
- Думаю я смогу. Кажется, я действительно нашёл ради чего стоит постараться!
- Чего?... А... … не прав… .. … кого?
- Хе-хе. Думаю, это верно. Но и я не ошибся. И ради чего и, конечно, ради кого. В общем, относись к этому как хочешь, но я тебе её не отдам. Я буду бороться.
- Да я … .. … .. У меня … .. … проблемы.
- Ты же понимаешь о чём я? Не ты, а твой образ будет мне мешать. И с ним я буду сражаться. Но знаешь… я очень надеюсь, что мы сможем по-прежнему быть все вместе. В конце концов, со времён Суперкомби Героев-Ястребов мы рядом с тобой. А теперь нас больше. Я буду бороться, чтобы сохранить это всё. Обещаю.
- … .. … отлично! … .. … .. дам пинка!
- Надеюсь. Спасибо. До завтра.
Осака остановился, набрал полную грудь холодного воздуха и шумно выдохнул.
- Так! А теперь действовать! – и свернув с дороги, вошёл в свой дом. – Кроватка! Меня ждёт моя кроватка. Счастье-то…

- Суперкомби Героев-Ястребов? Надо будет с этим разобраться. – Котоно вышла из тени и направилась к дому Мидзуки. – Но, то – это то, а это – это. Будем действовать по порядку. И вначале у меня по плану – неожиданное нападение на сестрёнку. Муа-ха-ха.
Так, разыгрывая спектакль одного актёра, она добралась до цели. Войдя в дом, Котоно перешла на крадущийся шаг, надеясь скрытно прокрасться к Мидзуки. Но, за первым же поворотом, её ждал внезапный удар подушкой.
- Ах! Кто так делает- то! – Котоно возмущённо трясла головой. – Это же насилие. Разве я тебя так учила встречать дорогих гостей?
- В школе нас учили, что действие порождает противоположно направленное и равное по силе противодействие. Любой крадущийся по моему дому имеет право на удар по голове. Я так думаю.
- Юкино. Ты какая-то злая стала. Неужели это переходный возраст? Ты теперь будешь бороться против моего влияния? Это пора отрицания авторитетов, да? – Котоно театрально заламывала руки и фальшиво хлюпала носом.
- Нет, конечно. Это просто предрождественская горячка.
- Очень кстати. Я как раз поэтому и пришла.
- У тебя горячка?
- Да нет же! – Котоно наставила палец на Мидзуки. – Я говорю о Рож-Дест-Ве! О тёплой атмосфере домашнего праздника, имбирных печеньях и жареной индейке!
- Ты кушать хочешь?
- О, боги! – Аска в изнеможении сползла по стене и свернулась в еле вздрагивающий комок отчаяния. - Послушай меня уже!
- Да я и так слушаю. Но ты какая-то непонятная сегодня. Чего надо? Зачем пришла? Соберись и говори. – Мидзуки изобразила предельно серьёзное выражение на лице. Только вот трясущиеся плечи несколько смазывали впечатление.
- Я и так собрана. Слушай. Как будем Рождество праздновать?
- А зачем? Мы же японцы. Синтоизм, ну, в крайнем случае, буддизм. Это же наш путь?
- А при чём тут праздники и жареная индейка? – Котоно непонимающе посмотрела на Юкино.
- Ну, Рождество, это же религиозный праздник.
- Главное, что это праздник! Мы берём из него индейку и атмосферу уюта. Остальное неважно.
- Думаю, христиане тебя бы не поняли, а может, и прокляли даже. Но я поняла. Хорошо, будет тебе индейка.
- И печеньки! Имбирные печеньки!
- Да, и они тоже.
- И атмосфера семейного уюта, шерстяного свитера и тепла!
- Хорошо, я попрошу Савакигучи и Согу связать нам свитера, а Итихара и Осака, полагаю, смогут развести огонь в камине… Ох, надо ещё Младшего попросить создать нам в гостиной камин… Это становится утомительным.
- Ну, пожалуйста, Юкиночка… Что тебе стоит?
- Мне это стоит труда и времени. – Юкино устремила на Котоно холодный взгляд, но не смогла больше сдерживаться и рассмеялась. – Я все поняла. Мы устроим празднование Рождества, как полагается. Мы всё же Фестивальный клуб. Но учти, тебе тоже придётся поработать!
- Ура! Да здравствуют праздники!
И подготовка к Рождеству началась.

«Да, да, да! Я отлично всё понимаю сама. Не надо мне это говорить! Но! Я говорю вам «но»! Как я решила, так и будет. И это решение я приняла, потому что так хочу, а вовсе не из-за боязни темноты! Вот так!»
Быстренько проиграв в голове свой монолог, я продолжила переодеваться. Настоящая леди должна всегда выглядеть хорошо, поэтому моя одежда соответствует времени года. Белое пальто, чуть длиннее колен, мягкое и тёплое, с пушистой оторочкой на обшлагах и воротнике. Шерстяные гольфы до середины бедра, дополненные белоснежными уютными унтами. И, конечно, меховые варежки в виде белых кроликов на руках. Так те-е-е-пло!
«Что вы говорите? Слишком много белого? Знаю ли я о существовании других цветов? Как глупо! Конечно, знаю! Ведь я – японка, и поэтому из-под чёрных волос на вас смотрят мои прекрасные чёрные глаза! Что опять? Чёрно-белое кино не в моде и вы хотите цвета? Невозможно! Ведь сейчас зима, скоро Рождество и, поэтому, я буду сиять!»
Словом, я вышла на улицу. Канун Рождества ощущается во всём. Улицы украшены гирляндами и фонариками, витрины магазинов просто пестрят яркими красками коробок с подарками и сладостями. Везде видны парочки. Некоторые просто идут взявшись за руки, другие торчат у витрин, выбирая себе вкусняшки, а вон те двое… Ах, они стоят рядышком, обмотав шеи одним длинным шарфом. Кажется, им тепло… Как мило…
« Чтобы вы все сдохли! - яростно шепчу я себе под нос, ускоряя шаг. – Сдохните, умрите, исчезните! Почему? Почему вокруг эти глупые парочки?! Ненавижу! И что? Взялись за руки и думаете, всё этим решили? Спасли вы кого-нибудь этой своей любовью? Позёры! Вы просто играете в любовь, показываете всем вокруг, как счастливы! Неужели нельзя быть честными? Всё что вами движет – животные инстинкты! И вы сами как животные!»
Изливая свою ненависть в ставшем уже привычном для меня внутреннем монологе, я завернула в небольшой переулок. И замерла… По сравнению с широкой, освещённой яркими огнями улицей, тут, казалось, царят сумерки. Наверное, мне должно было бы стать страшно. Но странно. Страшно не было. Я чувствовала удивительное умиротворение, будто разлитое в воздухе. Переулок был очень узкий, двум людям еле разойтись, но серые каменные стены не давили. Наоборот, казалось, что камни живые и испускают тепло. Как будто я укуталась в свой любимый шерстяной плед. Я посмотрела вверх, туда, где серые стены обнимало серое, низкое зимнее небо. И первые снежинки, кружась, коснулись моего лица. В Тибе почти не бывает снега, так что я стояла заворожённая. Прошло, наверное, уже минут пять, а я все глядела на бесшумный танец белых точек в окружении пепельных декораций.
В конце переулка скрипнула дверь. Неяркий, тепло-оранжевый прямоугольник света лёг на тёмный асфальт и, почти сразу же, исчез. Два парня вышли из какой-то лавочки, и пошли дальше. Странно, я думала их внезапное появление разрушит сказку, но нет. Они вошли в эту атмосферу уюта так естественно, как я никогда не могла бы и представить. Поэтому, я пошла за ними.
« Что значит, поэтому? Поэтому почему? Не объясняй свои действия такими странными выражениями. Признайся, тебе просто понравились мальчики? Ха-ха, да кому они нужны. Но они так внезапно появились… А вдруг это волхвы? Муа-ха-ха, ты веришь в такие сказки или просто стесняешься признаться, что встала на тёмный путь сталкера?»
Так, споря сама с собой и обзывая себя же, я шла за этими ребятами довольно долго. Вскоре мы оказались в районе, где я ещё никогда не бывала. Я шла, постоянно оглядываясь, с интересом разглядывая новые места. И чуть было не пропустила момент, когда ребята, которых я преследовала… вернее, за которыми я шла, свернули в переулок и подошли к дому в японском стиле. Обойдя небольшой садик и завернув на боковую улочку, сквозь раздвижные окна я увидела, как они входят в гостиную, где их радостно встречают три девушки.
«Хм, и тут, видимо, парочки. Даже Рождество как следует справить не могут. Это же семейный праздник! Быстро, идите домой, и празднуйте вместе с родными!»
Но, несмотря на мои мысли, ноги все равно будто застыли, и я стояла за невысокой оградой и смотрела, как девушки сначала убежали куда-то, а через несколько минут принесли огромное блюдо с запечённой индейкой, чашки с рисом и множество соусов. Глядеть, как они будут сейчас наслаждаться праздничным ужином, мне не хотелось, и я попыталась сдвинуться с места и уйти. Но, в этот самый момент, одна из девушек подняла голову, и взгляд её странных оранжевых глаз встретился с моим. Она что-то сказала сидящей рядом с ней подруге, и они вдвоём быстро встали, раздвинули окна и крикнули мне:
- Заходи, заходи, места у нас хватит!
Я немного помялась, но уж больно уютно выглядела их компания, так что я кивнула и полезла через забор.
- Да через калитку войди, там, сбоку есть – засмеявшись, крикнула оранжевоглазая. – Я открою дверь. – И она убежала вглубь дома.
Покраснев, я вернулась назад на главную улицу и вошла в калитку. Дверь распахнулась, и меня пригласили в дом.
- Добрый вечер. Меня зовут Мидзуки Юкино. Рада видеть тебя в моём доме.
Когда я вошла, Мидзуки дождалась пока я сниму верхнюю одежду, убрала её в шкаф и повела меня в гостиную, где сидели остальные ребята.
- Знакомься. Это Итихара Такаи (один из парней, за которыми я шла, встал и вежливо поклонился); Осака Хиро (второй парень радостно вскричал «Привет!» и помахал рукой); Котоно Аска, моя старшая сестра (весёлый взгляд из-под прищуренных век и быстрый кивок в виде приветствия); Савакигучи Каэде (формальный поклон и тихое «Добрый вечер»); Сога Кёко (опущенные глаза и еле слышное «До-до- брый вечер»). Прошу прощения, но у нас вечеринка клуба, а по его правилам во время деятельности клуба кэйго1 не используется. Так что, не стесняйся.
Мидзуки закончила представлять своих друзей и села. Осака (вроде бы так его зовут, да?) сразу же вскочил и воскликнул:
- Но она же ещё не представилась! Как тебя зовут? – он повернулся ко мне, и я немного съёжилась, испугавшись от неожиданности.
- Не груби, Осака. Она, скорее всего, не помнит своего имени. – Котоно посмотрела мне прямо в глаза. – Ты же юрэй, правда? Удивительно, что так рано, да выглядишь как обычный человек. Но думаю я права, ты юрэй, а не онрё?
Я растерялась и не знала, что мне ответить. Но удивление Осаки было сильнее, он буквально упал на своё место, по виду довольно сильно ударившись пятой точкой. Савакигучи и Сога тоже вскрикнули от удивления и немного попятились.
«Бежать!» - промелькнуло у меня в голове, и я собралась с силами, но…
- Да ладно вам. Она же хорошая девочка, по глазам видно. – Мидзуки спокойно сидела в сэйдза2 и разливала всем чай. – Хватит уже пугаться. И ты садись с нами. Только надо придумать тебе имя, а то говорить «Эй ты» неудобно. Согласна? – Она доброжелательно посмотрела на меня.
Я кивнула и осторожно присела рядом с ней. И впервые заговорила.
- Я… я… не помню имени,… и придумать не выходит.
- Значит, придумаем мы! – Котоно вскинула руку, - внимание, внимание! Объявляется конкурс на самое лучшее и простое имя для нашей дорогой гостьи! Мой вариант – Широачи!
- То, что она носит белое, ещё не значит, что это должно отображаться в имени. Я думаю нужно что-то более весёлое – Осака сразу же включился в процесс. - Я предлагаю имя Фуюко.
- А чем оно отличается от того что предлагала Котоно? Просто ты заменил цвет на сезон в котором мы её встретили.
- Слушай. – Мидзуки обратилась ко мне, - наверное, не очень приятно сидеть и ждать пока тебе придумают имя? Но все равно. Мне нравится одна певица, её зовут Сана. Ты не против если мы будем звать тебя так же?
- Мне нравиться. – Я улыбнулась. – Я буду Саной.
- Отлично, отлично! А теперь – индейка! – Котоно разулыбалась ещё шире, если это возможно и подсела к накрытому столику.
- Хорошо. – Юкино ещё раз улыбнулась мне и повернулась к остальным. – Итак! С Рождеством! Кампай!

На следующее утро.
- Слушай, я все понимаю, но почему Сана выглядит как человек и, более того, гуляет днём? Я всегда считал, что так могут только могущественные онрё.
- Ну откуда мне-то знать, Итихара! Я тебе что – эксперт?
- Ха! Волшебница-недоучка Котоно-тян!
- Ты кого недоучкой назвал? Нет! Ты кого назвал ТЯН?!
- Тихо вы оба! Сану разбудите своими криками.
- Ладно, ладно, я уже тихая. Только не злись, Юкино.
Я решила, что пора перестать делать вид, что сплю и, потянувшись, встала. Как оказалось, я лежала, укрытая пледом за тем же столиком, за которым мы вчера праздновали. Ничего не помню! Вот уж не думала, что апельсиновый сок в количестве способен вызвать амнезию.
- Вот видите! Вы всё же её разбудили.
- Нет, нет, Мидзуки. Я сама проснулась.
- Хм, извини, но ты слышала, о чем спорили эти два троглодита?
- Да. Но я не знаю ответа на их вопрос. Когда осознала, что призрак, я, как и положено, бродила по ночам. И, насколько понимаю, выглядела классически. Но мне не нравилось ночью. Поэтому я постаралась и смогла гулять днём. А заодно, и менять свой внешний вид. Это оказалось значительно интереснее.
- А… а ты пробовала ходить туда, где стала призраком?
- Ага. Ничего не происходило.
- Что вообще произошло? Тебя убили? Ты жаждешь мести? Что-то ведь должно тебя держать тут?
- Ну… - я немного замялась, всё же очень неудобно раскрывать такие подробности почти незнакомым людям, но, глядя на них, я почему-то испытывала уверенность, что они не обманут. Поэтому я решилась. – Я призналась в любви одному ма…ма…льчику, а он сказал, что любит другую. Заплакав, я выбежала из школы и попала под грузовик на перекрёстке. Водитель ничего не мог успеть сделать… Думаю, призраком я стала дня через три после этого. Конечно, никому я мстить не собираюсь, я ведь сама виновата в этом происшествии.
- Хм, странно и непонятно. Но тут мы не разберёмся. – Котоно неожиданно стала серьёзной. – Извини, Сана, не думаю, что мы сможем тебе чем-то помочь.
- Вы и так помогли. Вчерашний праздник был классным.
- Нет-нет. Я не про это. Погоди, я думаю. Ага! – Котоно победно вскинула палец и посмотрела на Мидзуки. – Юкино, ты ведь увидела её первой. Как и тогда…
- Первой… Тогда… - Мидзуки задумалась над тем, что ей хотела сказать сестра. И тут её лицо озарилось радостным пониманием. – Точно! Аска, ты гений! Наш старичок-священник!
- Именно! Гудзи Орисава! Уж если кто и сможет ей помочь – так только он!
- А… Это… Вы о чём?
- Прости, Сана. В общем, этим летом на нас набросилась одна онрё, и мы потом расследовали её преступления и познакомились с одним священником. Он очень много знает про призраков, и если кто-нибудь и может тебе помочь – то только он. Собирайся. Мы пойдём к нему в гости.
Через неделю, я снова встретилась с этими ребятами. Я подметала двор, когда они вошли, радостно перешучиваясь.
- Первый поход в храм в новом году. Надо будет вытащить предсказание.
- Осака, лучше потом. Опять вытянешь «большую неудачу» и будешь дуться все каникулы.
- Такаи, это было всего лишь раз, и я был тогда маленький.
- Три раза, и последний – в прошлом году. Хотя я согласен, тогда ты ещё был маленький.
- Вот я тебе!
- Тихо вы. В храм же пришли. К тому же – Мидзуки замахала мне рукой – Привет, Сана. А мы в храм пришли. Встретили рассвет и сразу сюда. Как у тебя дела?
- Сана?! – оба парня потрясённо уставились на меня. – Вот эта мико3 – Сана?!
- Не узнали? Ха-ха. Парни - остолопы! – Котоно чуть не упала от смеха в сугроб.
- Поздравляю вас с Новым годом. Позаботьтесь обо мне и в этом году тоже. – Я поклонилась им со всей серьёзностью, которую смогла изобразить.
- Ага… и тебя с ним… в смысле с годом… с новым. – Осака никак не мог прийти в себя. – А я думал, вы отводили её к священнику, чтобы он ей помог.
- Он и помог. Правда, он не смог разобраться, почему она так странно себя ведёт, и не сумел помочь её уйти. Но зато, он разрешил ей помогать в храме.
- Да. А ещё он сказал, что очень любит мико, а в его небольшом храме их давно не было. Теперь я тут работаю. А ночью отдыхаю в святилище.
- Ну и замечательно. Главное, что тебе это тоже нравится. Мы будем навещать тебя иногда. И ты приходи, когда заскучаешь. Где мой дом – ты знаешь. – Мидзуки помахала мне рукой и вышла на улицу.
Глядя ей вслед, я глубоко поклонилась и вернулась к работе. Теперь, мне не приходится себя убеждать, что днём лучше. Я это просто знаю. Я взмахнула метлой, и поднявшиеся снежинки замерцали многоцветием красок, осыпая меня сияющим покрывалом. Я засмеялась.

Все вокруг радуются, веселятся. Кажется, будто происходит, что-то хорошее. А ты, как будто, оказываешься во всё туже затягивающемся мешке серости. Ты не понимаешь, как можно радоваться, просто потому, что на календаре сменилось число. Праздники и общество их празднующее жестоки. Хочешь или не хочешь, но в определённые дни от тебя ждут соответствующего поведения. Это удушает. Все улыбки вокруг кажутся тебе неискренними, ты как будто тонешь в вязком кошмаре. Тебе страшно – а кругом лишь смеющиеся клоуны, играющие свои роли и не видящие твоего испуга. И ты думаешь – праздники, я вас ненавижу!
Но когда-нибудь, когда-нибудь это может измениться. Нет, не обязательно ты полюбишь праздники или сможешь искренне радоваться глядя на календарь. Все люди разные, и то, что веселит одних, может не радовать других. Но придёт осознание, что может не тебе, но тем, кто вокруг – им по-настоящему хорошо. Они ждут этих дней, вкладывают в них свои эмоции и надежды. И тебе станет немного теплее. Радуясь за их счастье, помогая веселью – ты станешь частичкой их мира. И краски вернуться. Главное, не пытаться обманывать себя, быть самой собой. И учится искать радость там, где её для тебя не было. Это окупается.
Примечания:
1. Кэйго (敬語, почтительный язык) — стиль речи в японском языке, характеризующийся использованием гоноративов; почтительная, вежливая речь.
Использование вежливой речи в определённых ситуациях обязательно. С помощью форм вежливости можно указывать на социальную дистанцию или разницу в должности, но можно и придать разговору интимность и учтивость.
Система вежливой речи в японском языке сложна, она включает в себя разные способы выражения для разных социальных групп, разделение на депрециативно-скромную (самоуничижительную) и вежливую речь.
2. Сэйдза (正座, «правильное сидение») — поза сидения на коленях («по-японски»). Является традиционным японским способом сидения на полу (иногда с использованием подушек). Помимо чисто утилитарного значения поза сэйдза имеет зачастую и церемониальный смысл, во многом зависящий от общественного положения, возраста и пола сидящего.
В сэйдза сидят следующим образом: голени ног лежат на полу, стопы и тыльные стороны пальцев ног развёрнуты кверху; бёдра покоятся на внутренних сторонах голеней, ягодицы — на пятках; большие пальцы ног либо соприкасаются друг с другом, либо слегка перекрывают друг друга (большой палец правой ноги над большим пальцем левой). Женщины держат колени вместе, мужчины обычно немного разводят их в стороны для устойчивости, сообразно с ростом и весом. Кисти рук, чуть развёрнутые пальцами друг к другу, лежат сверху на бёдрах ладонями вниз. Локти чуть отодвинуты от корпуса. Спина должна быть прямой, но без неестественной жёсткости.
Существуют систематизированные традиционные способы входа в позу сидения и выхода из неё, в зависимости от ситуации и типа одежды.
Иногда для сидения используются специальные подушки дзабутон.
Сидение в позе со скрещенными ногами («по-турецки») считается неформальным и неприемлемым в некоторых ситуациях. Однако иногда так сидеть разрешается, особенно тем, для кого поза сэйдза трудна. Например, пожилым людям или иностранцам. Но даже в таких случаях поза со скрещенными ногами считается неприличной для женщин.
3. Мико (яп. 巫女) ж., нескл. — служительницы синтоистских храмов в Японии. В современном синтоизме мико помогают в проведении храмовых обрядов и осуществлении брачных церемоний, исполняют ритуальные танцы, занимаются гаданиями-омикудзи и просто поддерживают чистоту и порядок в храмах. Только незамужние девушки могут служить в качестве мико. Иногда в качестве мико подрабатывают студентки, особенно во время мацури (храмовых праздников-фестивалей), которые порой растягиваются на несколько недель. Традиционное одеяние мико состоит из белой рубахи с широкими рукавами (которая в длину обычно достаёт до пят), ярко-красных хакама и таби (высоких носков с отделённым большим пальцем).

Когда тёплый ветер сдувает последние остатки тяжёлого зимнего воздуха и земля освобождается от одеяла снега, в мир приходит весна. Всегда и везде весна считалась началом нового. Новое – это же хорошо? Надо радоваться, так ведь?

- Ну, вот и начался наш последний триместр в средней школе. Ещё немного… и мы – старшеклассники. – Осака подошёл к парте Итихары.
- Ты хоть к тестам-то подготовился?
- Конечно! Почти все каникулы сидел за учёбой, только на клубные посиделки ходил.
- Хорошо нам вступительные сдавать не придётся. Просто перейдём в Собу-старшую. Удобно.
- Это нам не придётся, - вклинилась в разговор Котоно, - а вот Каэде и Кёко, кажется, будут поступать в другую школу.
- Что-о-о? – Осака сразу же взглянул на друга.
- Да. – Внешне полностью безразличный, Итихара ответил слегка дрогнувшим голосом. – Она вчера заходила в гости и рассказала.
- У-у-у-у… а куда они пойдут?
- В женскую старшую школу Префектуры Тиба.
- Неожиданно.
- Ага. Но и школа сама недалеко, и соседями мы останемся всё равно. Так что, думаю, проблем не будет.
- Эх, значит на двух человек в клубе станет меньше… придётся искать замену.
- А ты думаешь, клуб разрешат оставить и в старшей?
- Почему бы и нет? Впрочем, не попробуем – не узнаем.
- Муа-ха-ха. Ещё три года я буду властвовать над глупыми вами. – Котоно изобразила победную стойку.
- Мы устроим перевыборы президента, обязательно! И выберем Мидзуки.
- Осака. Ты сам-то веришь, что она на это согласится?
- Ну… Верно… - Хиро печально вздохнул. – Скажет: «Это слишком утомительно» и откажется.
- Именно! И тогда останется только один кандидат – Великая Я!
- Ещё есть Итихара и я.
- Парни в кандидаты не принимаются. Иначе все сразу превратится в гарем и хаос.
- Вот как…
- Расходитесь уже по местам, сейчас звонок будет – дремавшая до этого Мидзуки, приподняла голову и оглядела компанию испепеляющим взглядом. – Заодно потише станет, – добавила она, снова укладываясь спать.
После школы Мидзуки вместе с Котоно пошли в магазин.
- Сладости, сладости, разные вкусности… - напевала Котоно.
- Ты о чем? Нам нужна рыба, немного картофеля, порей и, кажется, у меня кончается соевый соус. Это все.
- Как это?! – Взволнованная Аска внезапно остановилась. – А вкусняшки? Должны быть вкусняшки. Я полностью уверена в этом.
- Не знаю, не знаю. Когда я составляла план покупок, больше в него ничего не вносилось. А ты о чём?
- Конфеты, шоколад, печеньки… - Котоно приняла позу учителя, - это вещи необходимые для выживания человечества, как вида.
- Врёшь ты всё. – Мидзуки зашагала дальше. – Не думаю, что мой бюджет выдержит такое давление. Но могу купить немного муки. Джем дома есть, так что сделаю сконы. Устроит?
- Ты лучшая! – Котоно обняла сестру. – Но шоколад всё же придётся покупать.
- Хм… Зачем это?
- Скоро же День Святого Валентина! Все ждут Юки-чоко, я уверена.
- Ничего не знаю. Я девушка с разбитым сердцем, никакого шоколада не предвидится.
- Не может быть! – театрально заламывая руки, Котоно залилась лживыми слезами. – Даже я, сестра вложившая в тебя свою любовь и ласку, не получу Юки-чоко? Этого просто не может быть. Ты не должна быть такой неблагодарной и вредной!
- Думаешь, не должна? Думаешь, одной тебя - неблагодарной и вредной хватает? Ну, хорошо. Сделаю немного.
- Ура! Пошли быстрее! – Котоно отбежала на пару шагов и обернулась. – И да, я записала твои злые слова на телефон. Завтра распространю их в интернете.
- А ну, стой! Стой и не уклоняйся! А то я не смогу тебя убить!

- Ну что, счастливчик ты наш? В этом году шоколад с любовью тебя точно не обойдёт?
- Очень на это рассчитываю, Хиро. Думаю, впрочем, ты тоже без шоколадок не останешься.
- В этом я не очень уверен. Хотелось бы…
- Девчонки из клуба точно отдарятся. Твоё грустное лицо им иначе все праздники испортит…
- Ах ты! Только девушку заполучил и вон как себя повёл! Но я не сдамся! Я тебя победю!
- Ага, как только с японским справишься. И Мидзуки, и Котоно, не говоря уже о Сава-тян, учатся очень даже не плохо. Тебе не стыдно?
- По предварительным тестам я был в середине списка! Не стоит так уж сильно принижать мои достижения.
- Ну, тут ты прав. Твоя успеваемость выросла, что есть, то есть. Откровенно говоря, я несколько удивлён. Ты никогда особенно не учился. Что случилось?
- То, что ты уже сказал. Я не могу позволить своей успеваемости стать преградой между мной и Мидзуки. Она, в общем, тихая, но вот к глупым людям относится резковато. Если её спокойствие будет стоить мне пары лишних часов учёбы – значит, так и будет.
- А ты серьёзно к этому относишься, да? – Итихара понимающе кивнул. – Прости.
- Э… За что?
- Если честно, я не полностью поверил в твою влюблённость в Мидзуки. Но теперь вижу, для тебя это действительно серьёзно.
- Даже ты… - Осака погрустнел, - если даже ты не поверил,… она точно не верит.
- Не страшно.
- А?
- Ты же сам сказал. Ты не сдашься. А значит, рано или поздно, она поймёт.
- Точно! Вперёд! День шоколада близится! – И раскинув руки, как крылья, Осака выбежал из комнаты.
- Ну, кое-что не меняется… - Итихара усмехнулся и пошёл следом.

Четырнадцатое февраля – день, когда класс шумит и волнуется сильнее, чем всегда. Сладковатый аромат пропитывает всё и заставляет многих вести себя глупее обычного. Осака подошёл к Итихаре, безучастно наблюдавшим за праздничной суетой.
- Что-то ты неприятно спокойный. Признавайся, ты уже получил свой шоколад?
- Д-да.. – Итихара стрельнул глазами в сторону парты Савакигучи и понизил голос, - утром занесла, я только с тренировки пришёл… Вот уж не думал, что это будет так сложно… Я чувствовал себя одновременно и самым счастливым человеком в мире, и умирающим. А ты как?
- Пока я получил только две шоколадки. Кохаи принесли. Помнишь, те девчонки, что про сцену прибегали спрашивать?
- Мидзуки, ты слышишь? Осака, оказывается, любит девочек помоложе, - голос Котоно, как обычно, будто бы материализовавшейся из пустоты, заставил друзей подпрыгнуть.
- Всё не так! Я такого не говорил!
- Ладно, ладно. Мидзуки подарит тебе Юки-чоко, но…
- Что, но?
- Но с условием.
- Хм, и что за условие?
- Расскажи нам про Суперкомбо героев-ястребов!
- Откуда ты знаешь!? – Осака, покраснев, вскочил с парты. – Мы никогда никому не говорили…
- Подслушала один телефонный разговор. Случайно. Но мне любопытно. Итак, обмен, история на шоколад. – Котоно провоцирующе усмехнулась.
- Ум… - Осака замолчал. По лицу было видно, что он борется сам с собой. Но, лицо его построжело. Видимо приняв решение, Хиро кивнул сам себе и сказал, спокойно и твёрдо. – Нет. Это не только моя тайна. Даже за шоколад от Мидзуки я не смогу… - его голос прервался и он, погрустнев, сел обратно на парту.
- Ну что же… - протянула Котоно, - ты сам сделал выбор… Значит, так и будет. – Она замолчала. – Мидзуки, дай ему шоколад, думаю, он прошёл испытание.
- А? – Осака неверяще встрепенулся и обернулся к парте Юкино.
- Не вёлся бы ты на её приколы, - Мидзуки пожала плечами, - шоколад я все равно сделала, так что прими его, - и она протянула ярко-красный пакетик Осаке и золотистый Итихаре. – Возьмите этот шоколад, и спасибо вам, что заботитесь обо мне и сестре. А Савакигучи и Соге я вручила ещё утром.
С радостным лицом, Осака развернул свой пакет. В это время Итихара, уже успел попробовать свою долю.
- Вкусный, спасибо. Ты добавила туда орехов?
- Да, - Мидзуки засмеялась. – Ты тратишь много энергии на тренировках. Надеюсь, это тебе поможет.
- Хм, Осака, а ты чего молчишь? – Котоно наклонилась к парню, замершему со странным выражением лица, – неужели помер от счастья?
- Мидзуки… - Осака поднял голову и страдальчески улыбнулся, - скажи мне, почему?
- Почему что? – Итихара, удивлённый такой странной реакцией друга, даже привстал на месте. – Ты ведь говоришь о шоколаде от Мидзуки?
- Почему?... – казалось, Осака не может сказать больше ни одного слова. – Мидзуки…
- Да что случилось-то? – теперь заволновалась даже Котоно, переводя взгляд с явно страдающего Осаки на каменно-спокойное лицо Мидзуки. – Осака! Что с тобой?
- Мидзуки… почему… почему со вкусом томата?! Это же шоколад! Он выглядит и пахнет как шоколад! Так почему томат? – Осака наконец прокричал слова, вырывающиеся из самых глубин его души1.
- Не знаю. – Мидзуки, по-прежнему совершенно невозмутимая, подняла на него глаза. – Просто увидела шоколад со вкусом томата и подумала о тебе. Тебе не нравится?
- Да как он может нра… - Осака замолчал, поморщился… и впился зубами в сладость. – Нравится, конечно, нравится. Это же шоколад от тебя…
- Ну, тогда возьми ещё один. – Мидзуки достала из парты ещё один пакетик, в этот раз такой же золотистый, как и подаренный Итихаре. Я приготовила на случай, если тебе не понравится томатный. Но не нести же его теперь домой? Так что, забери и этот.
Вечером, когда девушки возвращались домой, Котоно спросила:
- Слушай. Я не очень поняла. Для чего ты это сделала? Ты же издевалась сегодня над Осакой? Издевалась же?
- Ну… - Юкино замолчала и некоторое время шла молча. Потом, взмахнула волосами, заставив закатные лучи солнца, заиграть на них золотистыми отблесками. – Скорее всего, ты права… Я издевалась… Но, думая об этом сейчас, я не понимаю, зачем я так сделала. Не понимаю.
Некоторое время они прошли в молчании. Юкино всматривалась в крыши домов, играющих всеми оттенками красного и золотого. Солнце опускалось все ниже, и фиолетовые тени всё более смело выползали из щелей и темных закоулков, затапливая город.
- Нет, я не могу понять, - наконец, она сдалась. – Но, что удивительно, мне даже не стыдно. А ведь должно бы… Может, твоё плохое влияние, сестрица, наконец, достигло цели? Ах! Я теперь стану такой же, как и Котоно. Вот ужас-то…
- Эй! – возмущённо вскричала Аска. – Так теперь я во всём виновата?
- Конечно. Разве не так? – невозмутимые оранжевые глаза взглянули на неё. Ты – моё начало, и всё, что я натворю, частично, твоя вина.
- Я против! Я протестую!
- Ничего не поделаешь… Что ж, пойдём, я угощу тебя сконами с джемом.
И Юкино, уверенной походкой пошла к дому.
- Мидзуки, ты меня иногда пугаешь, - прошептала Котоно и побежала следом, громко крича, - я хочу абрикосовый джем! Абрикосовый!

- Наверное, сегодня мы последний раз собираемся вот так, вместе. Послезавтра церемония окончания школы. После каникул я, Мидзуки, Итихара и Осака перейдём в Собу старшую. А наши друзья, Савакигучи и Сога уйдут в другую школу. Конечно, мы живём неподалёку друг от друга, но всё же… Видеться станет сложнее. Поэтому я, как председатель нашего клуба, предлагаю провести сегодняшний вечер радостно и дружно.
- Котоно, если бы ты не толкнула речь, мы наверняка бы передрались. Спасибо тебе! – с фальшивыми слезами на глазах, Мидзуки обняла Аску, заставив её сесть на место. – А если серьёзно… девочки, вы знаете, где мой дом и его двери всегда для вас открыты. Мне очень грустно. Мы только-только сдружились…
- Мы же продолжаем жить рядом, - Савакигучи сглотнула, но продолжила говорить с улыбкой. – Конечно, встречаться мы сможем теперь реже, но будем. И не забывайте, что мы идём в старшую школу. Наступает время серьёзной учёбы. Надо готовиться к будущему.
- Ответственность, конечно, вырастет. Но - мы будем старшеклассниками. А значит, вырастет и наша свобода. Появится больше самостоятельности. И развлекаться станет проще.
- А с шестнадцати лет девушки ещё и замуж смогут выйти2.
- Вот к чему ты это сказала, Котоно? К чему, а?
- На этом торжественная часть нашей встречи закончена. Теперь, давайте напьёмся!
- Чаем улун?
- Апельсиновым соком! Кампай!

Тёплый ветер трепал подолы их юбок и развевал волосы. В золотистых лучах весеннего солнца, словно невесомые парили лепестки сакуры. Мидзуки с восторгом и трепетом смотрела по сторонам блестящими от волнения глазами.
- Второй раз иду в школу к началу учебного года, но никак не могу привыкнуть к этой красоте.
- А зачем к красоте привыкать? Просто наслаждайся. – Аска погладила её по волосам. – Дыши полной грудью. Теперь мы не просто девушки. Мы теперь выше.
- Не поняла?
- Мы старшеклассницы. Фетиш всех времён и народов. Сочетания изящества и беззаботности юности с лёгким флёром опыта и утончённости.
- Аска. – Мидзуки слегка отодвинулась от сестры. – Тебя нельзя в школу пускать. Ты испорченная.
- Можно, можно. Я испорченная, но мирная и тихая. Пошли во двор, посмотрим в какой класс нас зачислили. Вон, как раз, у ворот оболтусы топчутся. Эй! Привет! – И Котоно помахала, стоявшим у входа в школу Итихаре и Осаке.
Ребята подошли к спискам зачисленных.
- О, посмотри. Мы все в одном классе. 1-А. Ура! – счастливый Осака, радостно повернулся к остальным.
- Котоно. – Мидзуки нахмурилась и зашептала, наклонившись к сестре, - я, конечно, рада, что это так, но признайся – это ты так сделала?
- О чём ты? Разве красивая я похожа на нашего директора? Он же толстенький и низенький. А списки составлял директор. Так что, я полностью невиновна.
- Ладно, оставим это на потом. Церемония поступления начинается.
После церемонии разошлись по классам. Сразу же после знакомства с классной учительницей, Канзаки Асаги, провели распределение мест. Мидзуки опять досталась парта у окна, но, в этот раз, позади сидел не Итихара, а Осака. Приподняв бровь, Юкино вопросительно посмотрела на сестру. Та преувеличено пожала плечами, притворяясь невинной овечкой. Довольное лицо Осаки светилось неподдельным счастьем.

Прошло уже несколько дней. Ребята успели познакомиться со своим классом. В нём оказалось довольно много знакомых со средней школы, но и новых людей было довольно. Теперь все ожидали окончания учебного дня. Классный час уже подходил к концу, когда учительница попросила всех подождать и вышла за дверь.
- Куда это она?
- Эх, а я уже собираться стал. Что ещё?
Учитель вернулась в класс, а за ней шёл ученик в незнакомой форме.
- Знакомьтесь. Это Хираи Такуми, он ваш новый одноклассник. Его перевели из другой школы в последний момент, так что он ещё не успел приобрести нашу форму, но с этого момента он будет учиться с вами. Хираи-кун, расскажи о себе.
Парень шагнул к учительской кафедре, и тут же по классу поползли шепотки.
- А он красавчик, да?
- И высокий.
- Ах, какая кожа… и глаза такие красивые. Он айдол?
Девушки оживлённо обменивались подобными комментариями, а парни сидели несколько нахмурившись.
- Добрый день всем. Меня зовут Хираи Такуми. Работа моих родителей связана с внезапными переездами, поэтому пришлось оформлять перевод в последний момент.
Глубокий, чистый голос заставил не одну девушку в классе, замерев, мечтательно ловить каждое его слово.
- А где ты жил до этого, Хираи-кун?
- В Кагосиме3. Мы жили в небольшом посёлке, неподалёку от космодрома. Я, конечно, бывал в самой Кагосиме, но вот постоянно жить в большом городе пока не приходилось.
- А твоя семья тоже переехала?
- Да. Но отец и мать живут рядом с работой, а здесь, в Тибе, я один. Ещё у меня есть старшая сестра, но она сейчас поёт в корейской айдол-группе.
- По-погоди… Хираи…- Мидзуки вскочила, - твоя старшая сестра – Момо?
- Да. Ты знаешь корейские группы?
- Ага, я, можно сказать, фанатка.
- Значит ты – Мидзуки Юкино?
- Да, но откуда ты знаешь?
- Ну… - парень замялся на миг, но снова заговорил, похоже отбросив сомнения. – Похоже, ты – вторая причина моего приезда сюда.
- Это как?
- Так и думал, что ты ещё не знаешь… В общем, мои родители и твои опекуны договорились, и…
- И что?
- Мы с тобой обручены. Со вчерашнего дня ты - моя невеста…
Взрыв криков в классе, казалось, мог выбить стёкла в окнах. Но ещё громче прозвучал вопль вскочившего на ноги Осаки:
« Какого чёрта-а-а-а-а-а!»

Когда тёплый ветер сдувает последние остатки тяжёлого зимнего воздуха и земля освобождается от одеяла снега, в мир приходит весна. Всегда и везде весна считалась началом нового. Новое – это же хорошо? Надо радоваться, так ведь?
И смертью старого. Когда что-то приходит, неизменно что-то уходит. Приобретая, легко и потерять. Удержать все, что было, невозможно. Путь вперёд – это ведь не только стремление к новому. Это и уход от старого. От всего старого. И плохого и хорошего. Двигаясь, мы узнаем новое и забываем старое. Это наша жизнь. Смиряясь с потерями и принимая полученное мы живём. Хорошо это или плохо? По-разному. Но это было, есть и будет. Всегда. Весна пришла.
Примечания.
1. Да есть и такое. Шоколад со вкусом томата. Продукт пользуется немаленьким спросом. Гурманы нахваливают Chocolat de Tomato за необычную сладость и очень приятную горечь.
2. Девушки в Японии могут выходить замуж с 16 лет, парни жениться с 18. При этом возраст согласия в Японии очень низок. В целом по стране он начинается с 13 лет, хотя в некоторых регионах повышен до 16-17. Столь низкий возраст согласия обусловлен традициями, но в современных условиях ведет, к сожалению, к распространению такого явления как школьная проституция.
3. Каго́сима - центральный город Японии, административный центр и крупнейший населённый пункт префектуры Кагосима. За расположение на берегу залива у подножия стратовулкана Сакурадзима, а также за жаркий климат город часто называют «Неаполем Востока». В 50 километрах к юго-востоку, на полуострове Осуми расположен космический центр Кагосима, откуда 11 февраля 1970 года был запущен первый японский спутник «Осуми».

Похоже, где-то затерялось словечко что: /Хорошо, что нам/

После слова будет - точку, после тире начинаешь авторские слова с большой буквы.

Запятую между выделенными словами.

Возвышающаяся над долинами белоснежная вершина уже несколько месяцев была окутана паром и глухой грохот время от времени заставлял пасущихся овец тревожно поднимать головы, прислушиваясь. В последние дни грохот стал чаще и сильнее, а легкие облачка над макушкой горы превратились в настоящие тучи. Правительство давно эвакуировало все окрестные деревни, и местность обезлюдела. Тревожное ожидание висело в воздухе. Что-то опасное приближалось.
И вот, наконец, ночью вулкан заговорил. Задрожали и разошлись мощные пласты породы на вершине, облака пара, вулканического пепла и сажи взметнулись в тёмное небо, заставляя мрак сгуститься. Жёлто-красным полыхнули глубины, и под фейерверк раскалённых камней огненные реки ринулись вниз. Несколько недель изливалась лава, погребая под собой долины и холмы, деревни и поля. А потом гора снова уснула, ещё на несколько сотен лет. Черно-серые языки лавовых полей начала покрывать оседавшая пыль. А на месте одной из деревень нашли кусок базальта, видимо, исторгнутый из самых глубин вулкана во время первичного взрыва. На плоском в целом камне несколько вмятин и выпуклостей создавали иллюзию несколько удивлённого женского лица. Любопытную находку поместили в витрину музея в ближайшем городе и забыли.
Через несколько лет там её увидела невысокая, восточного типа женщина. Надолго замерев перед камнем, она, казалось, вслушивается во что-то другим недоступное.
- Ну надо же, - сказала она наконец и вышла из музея. Постояла немного, щурясь под ярким солнцем Италии, и ушла. А лицо на камне стало ещё более удивлённым.

- Интересно… Что-то меняется. Я чувствую… как бы это назвать? Ладно, придумала же я слово «интересно», могу и для этого придумать. Надо только постараться. Время у меня есть. Кстати, тоже интересная концепция это «время». Я не сразу пришла к ней, но когда ввела её в оборот, стало гораздо проще определять процессы, а не одномоментные события. Думаю, у меня есть сродство с этим «временем». Я лучше воспринимаю то, что длится, а не происходит сразу. Наверное, это связано с моей природой, но к этому вопросу я пока не подошла. Однако я отвлеклась. Возможно, это как-то связано со строением кристаллической решетки? Сигналы идут не параллельно, а распределяются в объеме. Вот и прыгаю с темы на тему. Надо как-то освоить искусство концентрации. Вернёмся к чувству. Итак, что оно собой представляет? Процесс? Конечно. Оно протяженное во времени и меняет свою интенсивность. В то же время, в нём нет определенности. Не могу предсказать его изменения. К тому же оно вызвано внешними воздействиями. Думаю, я вполне точно описала это чувство. Пора дать ему имя. Назову его… хм, «ожиданием». Точно. Я жду чего-то неопределённого. Да. И вызвано это тем, что происходит вокруг.

- А, привет, Рафаолло! Нечасто увидишь тебя в городе. Что заставило тебя спуститься с твоих любимых предгорий?
- О, Дюка, ты-то мне и нужен!
- Я же просил не называть меня этим прозвищем! То, что моя фамилия Абруцци, не делает меня их родичем!
- Да ладно тебе, нормальная у тебя фамилия. Не стоит быть таким принципиальным!
- Я социалист, Рафаолло! И звать меня герцогом…
- Ладно, ладно, я прошу прощения. Итак, Люка, я счастлив, что встретил именно тебя. Ты же знаком с разными высоколобыми чудиками. Скажи, сможешь познакомить меня с кем-нибудь, кто выслушает пастуха, а не отмахнётся от меня как овца от надоевшей мухи?
- А кто тебе конкретно нужен? Хотя, постой. Ты по поводу своего возлюбленного стада?
- Нет, совсем нет. Ты же уже знакомил меня с доктором Сабаттини. Так что с овечками теперь всё всегда в порядке. Нет, я по другому вопросу.
- Ну, раз не стадо - значит вулкан. Две страсти у тебя в жизни.
- В этот раз угадал. Да, я волнуюсь.
- Ну, хорошо, познакомлю тебя с профом Брагадини. Он как раз работает в местном краеведческом музее. Пойдем?
- Конечно же. Спасибо, Люка!

- Так вот, ожидание. Да. Появилось не так давно. Думаю, примерно в тот момент, когда этот противный гнейс начал поджимать меня снизу. Я сразу ему сказала, что так не делают. Но он лишь молча крошился. Не люблю я эти сланцы. Слишком уж слоистые. Откуда же им набраться стойкости характера? Вот граниты или, скажем, мы, базальты – другое дело. Хотя, возможно, он не так и виноват. Я ощущаю некоторое повышение давления и температуры. Наверное, что-то и впрямь происходит. И это рождает мои ожидания. И ещё одно. Любопытство. Да, признаться, моя жизнь хороша. Тепло и уютно, довольно просторно. Ну, было просторно. Теперь уже не так. Но несколько однообразно. Конечно, однообразие – это наш базальтовый конёк, но всё же. Интересно, почему я такая? Общалась не так давно с гранитом, так он меня не понял. Говорит, что лежал и лежать продолжит, и не надо, мол, его трогать. Вернемся всё же к ожиданиям. Они растут. Удивительно. Я становлюсь жадной, как кварцы. Хочется всё больше и больше нового. Кажется, я от этого даже трескаюсь. Хм, и правда, трескаюсь. Только не от любопытства. Это габбро давит снизу. Говорит, их выносит наверх. А где же гнейс? Искрошился… Что-то приближается.

- Рафаолло! Эй, Рафаолло, да погоди же ты!
- О, Люка, прости, не сразу услышал.
- Ну, ты и бегаешь. Подожди, отдышусь немного. Вот… что жизнь… на свежем воздухе с людьми делает. Скачешь по городу, как твои овечки по склонам.
- Да ладно тебе, я медленно шёл. Задумался немного.
- О чём говорили с Брагадини? Да ещё так долго. Часа три прошло, не меньше же.
- О вулкане, конечно же. В последнее время овцы стали очень неохотно идти на пастбища на склонах. А позавчера – вообще отказались. И даже по ночам неспокойны, мечутся в загонах, блеют. Я всё рассказал профу. Он говорит, что, возможно, животные чувствуют какие-то перемены. Обещал послать группу для проверки вулкана.
- И вы об этом разговаривали три часа?
- Да нет, - Рафаолло смущенно вздохнул, - потом мы говорили о музыке.
- Аа… Он нашёл твою ахиллесову пяту.
- Никаких пяток он не трогал! Мы просто говорили!
- Это иносказание…
- Я так и думал. Ну, мне пора.

Становится некомфортно. Давление снизу растет, и мне кажется, я уже значительно выше, чем была до начала всех этих событий. Да и температура поднимается. Может, простыла… Хотя базальты не болеют. Значит, дело в другом. Любопытно. Ладно, приму как гипотезу, что я лезу вверх. Что меня там ждёт? Ожидания возросли ещё больше. Правда вот есть и негативные стороны. Под давлением моя поверхность искажается, мнется. Я чувствую, что не столь гладкая как прежде. Это, конечно, расстраивает. Все вокруг взволнованы. Даже граниты начали перешёптываться. А уж более легковесные породы трещат без умолку. А, они трещат, потому что раскалываются под давлением. Некоторые даже плавятся. Вот это, я понимаю – страсть! Так стремятся к новому. Поддерживаю! Но я пока не плавлюсь, просто края немного обвисают и скругляются. Подтяжку придётся делать. Но это потом. А сейчас… а сейчас что-то произойдет. Давление возросло неимоверно. Что это? Ужасный грохот! Давление упало сразу же. Кажется… кажется, я… как это назвать? Мне так легко… и какой-то свист? Пусть будет «полёт». Да, я лечу. Здорово! Вот это перемены! Интересно, что будет дальше?

- О, Спаситель Рафаолло! Снова рад тебя видеть.
- Да ты что, Люка. Какой я тебе Спаситель?
- Тебя теперь все так называют. Ты и твои овечки спасли множество жизней.
- Тогда уж и профа надо как то называть, ведь это он мне поверил и послал проверку.
- А его и называют – ангел Брагадини. Ха-ха.
- Еретики вы все…
- Да ладно тебе, все просто счастливы. Столько жизней удалось уберечь. А что это ты несешь?
- Да вот, в подарок профу. Нашел на месте одной из деревушек. Камень как камень, но присмотрись.
- Хм, а… вижу. Очень похоже на женское лицо. А она симпатичная…
- И удивлённая. Ну, пока! Пойду, найду профа.
- До встречи, Рафаолло!

Тезаурус.(стащено из Вики)
База́льт — магматическая вулканическая горная порода основного состава нормального ряда щёлочности из семейства базальтов. Название, возможно, происходит от греч. βασικός — «основной», или, по другой версии, от эфиопского basal (bselt, bsalt) — «кипящий», «железосодержащий камень», так как в рукописях Плиния Старшего упоминается, что первые базальты появились из Эфиопии. Плутоническим аналогом базальтов является габбро, а гипабиссальным аналогом — долериты. К разновидностям базальтов относят траппы. Преобладают среди других кайнотипных (слабо изменённых) вулканических пород.
Гáббро (итал. gabbro) — магматическая плутоническая горная порода основного состава, нормального ряда щелочности из семейства габброидов. Главными минералами габбро является основной (богатый анортитовым компонентом) плагиоклаз и моноклинный пироксен, иногда также содержатся оливин, ромбический пироксен, роговая обманка и кварц, в качестве акцессорных присутствуют апатит, ильменит, магнетит, сфен, иногда хромит.
Гнейс (от нем. Gneis) — метаморфическая горная порода, главными минералами которой являются плагиоклаз, кварц и калиевый полевой шпат (микроклин или ортоклаз), в подчинённом количестве могут присутствовать биотит, мусковит, роговая обманка, пироксен, гранат, кианит, силлиманит и другие минералы.
По химическому составу гнейсы близки гранитам и глинистым сланцам.
Саксонские рудокопы определяли словом «гнейс» выветренную рыхлую породу, сопровождающую рудные тела.
Гнейсы являются одними из наиболее распространённых в земной коре пород. Они слагают большую часть гранитно-метаморфического слоя континентальной земной коры, который обнажается на кристаллических щитах (например, Балтийский, Украинский, Канадский, Алданский) и слагают фундаменты древних платформ (например, Сибирская).
Наиболее древние из известных в настоящее время на Земле пород — серые гнейсы района Акаста, слагающие фундамент эократона Слейв Канадского щита: их возраст 3,92 млрд лет.
Однако далеко не все гнейсы имеют древний возраст — известны гнейсы кайнозойского возраста, формирование которых связано с высокотемпературным метаморфизмом (например, в гранитно-метаморфических ядрах кордильерского типа).

Сентябрьское солнце заливало класс слегка потускневшим с лета, но, всё же ярким и тёплым светом. Все вокруг здоровались, делились впечатлениями о прошедших каникулах, хвастались отдыхом и сувенирами. Итихара и Осака на задней парте занимались тем же.
- И как тебе поездка к родителям?
- Средненько. Конечно, я рад был с ними повидаться. Но городок при военной части – не самое весёлое место в мире, тем более летом. Откровенно говоря, я жутко скучал. Хотя, отец пару раз вывозил меня в океан на рыбалку – вот это было шикарно. Тунца не поймал, но зато вытащил небольшую акулу. Вот это была борьба! Правда, как только её достал из воды – она сдалась. Я думал, акулы понастойчивее.
- Круто! В океане я никогда не рыбачил. Завидую.
- А у тебя как? Как ты провёл лето?

- Без тебя очень скучно. Я, конечно, много гулял, но все поразъехались, и было одиноко. И вот однажды вечером я шёл по улице, где живёт Мидзуки…
- И что ты там делал? – перебил Итихара. - Она же в стороне от нашей…
- Гулял я. Случайно.
- Ага. Ну, а дальше?
- И тут я увидел, как к ней заходит этот её женишок новоявленный. Хираи Такуми. Я заинтересовался и немного подошёл.
- Насколько немного?
- Во двор…
- Во двор?..
- К окну на веранде…
- И?
- Они разговаривали в гостиной. Там была ещё Котоно, Акияма Мария и какой-то мужик, я его раньше не видел. Они называли его Младший.
- А, я слышал о нём. Это опекун Мидзуки.
- В общем, слышно было плохо, и я подошёл ближе.
- Шпион?
- Просто интересно стало…
- Ага, это многое объясняет. Ладно, что там дальше?
- Ну, ты же знаешь Котоно…
- При чём тут Котоно?
- Вот и я думал, при чём тут она? А она возьми и появись за спиной. Как по волшебству. Одним словом, через минуту я стоял и краснел в гостиной Мидзуки.
Они немного пошептались и обступили меня.
- И что нам с ним делать, если он шпион? – Котоно, как всегда, спросила напрямик.
- Шпионов расстреливают, – это Мидзуки.
- Или сжигают, - Акияма-сенсей.
- Или расстреливают и сжигают, - Котоно.
- Тише вы, кровожадные. – Их остановил Младший. – Такуми, это за тобой он сюда пришёл, так что высказывайся.
- Хм, почему бы не взять его с нами? – Хираи повернулся ко всем лицом. – Осака, возможно, ошибся, но он сможет нам помочь и тем исправить свою оплошность.
- Я не ошибался! – на автомате выкрикнул я, но сразу же задумался. – А куда вы меня хотите взять?
- В экспедицию. Узнаешь позже. – Младший повернулся к Акияме-сенсей. – Думаю, ребят лучше усыпить на старте?
- Как скажешь. – Она подняла руку, и пришла темнота.

- Слушай, ты же не.., – Итихара зажмурился и помотал отрицательно головой. – Ладно, это неважно.
- Что? – Осака пристально посмотрел на друга и вопросительно приподнял бровь.
- Забудь.
- Ну, хорошо. – Осака огляделся по сторонам. – Странно, до сих пор нет учителя.
- Ты когда в школу шёл, хоть расписание смотрел? – Итихара тяжело вздохнул. – Первый урок – самоподготовка. Как я понял, у учителей собрание по поводу Культурного фестиваля, вместе с местной администрацией. Так что можешь смело продолжать.
- Понял.

- Незнакомый потолок… - я пришёл в себя в неизвестном помещении. Потолок был очень странный. Словно набранный из тонких металлических полос, он цилиндрическим сводом прикрывал комнату.
Я встал с кровати, на которой лежал. Пол и стены, оказывается, были сделаны из того же материала, но покрыты краской.
- Я тут точно не бывал. – Оглядываясь по сторонам, я оценил спартанскую обстановку комнаты.
Невысокая кровать, небольшой шкафчик рядом, несколько полок на стенах и маленький стол с крутящимся стулом.
- Жить можно, но больше на тюрьму смахивает.
- Где ты видел тюрьму, хотела бы я знать? – Котоно стояла в дверном проёме, искусно скрытом до этого в стене. – Меня очень смущает твой жизненный опыт. Думаю, надо запретить сестре с тобой общаться. А то наберется от тебя тюремных привычек и пойдет по кривой дорожке.
- Я читал!
- Читал? Ты? Ну и ну. Не знала. – Котоно сделала большие глаза и преувеличено удивилась. – Как-нибудь расскажешь, как это.
- Что - это? – Я ведь знал, что это ловушка, но всё равно клюнул.
- Ну, читать, для такого человека, как ты.
- Я умею читать!
- Да?
- Я же в школу хожу!
- Хм, ладно, может, и правда можешь. – Котоно вздохнула. – Впрочем, речь не о твоих скрытых талантах. У нас собрание, пошли.
Она развернулась и вышла. Мне многое хотелось ей сказать, но она же… Спорить с Котоно – всё равно, что пытаться высечь море. Так что я просто пошёл за ней.
Мы прошли по странному трубообразному коридору и вошли в небольшой зал. Всё было сделано из того же материала, что и комната, где я очнулся.
Все, кого я видел в доме Мидзуки, кроме Акиямы-сенсей, были здесь.
- Добро пожаловать на борт! – странными словами меня приветствовал Младший.
В двери вошел ещё один человек. Чем-то он неуловимо напоминал Младшего, но словно был взрослее. Хотя возраст определить у обоих было очень сложно.
- А вот и Старший, - Младший поклонился вошедшему и продолжил: – Что ж теперь можно провести наше собрание на борту « Полосатого червячка».
- А? – сказать, что я был в шоке – значит сильно преуменьшить мои чувства.
- Ты в космосе, дурачок. – Почти ласково Котоно обратилась ко мне. - А эти двое – инопланетяне.
Я замер.
Пристальные взгляды двух взрослых, насмешливый Котоно, сочувствующий Хираи и любопытствующий Мидзуки… Я был окружен ими как загнанный в ловушку зверёк.
- Э-э-э, - сказал я единственное, что пришло мне в голову.
- Ладно уж. Котоно, покажи ему тут всё. А Младший поможет. – Старший отдал распоряжение и уселся на казавшийся очень неудобным стул возле стены.
- Я тоже пойду. – Влез Хираи. – Это интересно, да и одного раза мне не хватило. Лучше повторю.
- А я посижу тут, - Мидзуки села напротив Старшего. – А вы не потеряйтесь, как в прошлый раз.
- Потеряться? – спеша за Котоно по коридору, я не мог не спросить. – Как это?
- Да она шутит. Тут негде потеряться. Это маленький кораблик. Типа яхты.
- Научно-исследовательский бот, Котоно. – Младший сразу же её поправил.
- Я просто упрощаю для него.
- Не надо для меня упрощать! Я все слова знаю!
- Все? А ну, повтори три раза и быстро – синхрофазотрон.
- Синхрофазотрон, синхафазантон, синхафазертрон.
- О чём и речь. – Котоно засмеялась. – Ладно, запомни фразу: «Нажать кнопку и больше не дергаться».
- Запомнил.
- Ну-ка, повтори.
- Нажать кнопку и не дёргаться, нажать кнопку и не дёргаться, нажать кнопку и не дёргаться.
- Три раза зачем?
- Упс…
- Забудем. Ты понял смысл фразы?
- Конечно!
- И в чём он?
- В том, чтобы нажать кнопку и не дёргаться.
- Верно. Удивлена.
- Только вот…
- Что?
- Что это значит?
- Хм, что значит? Значит, что ты должен нажать кнопку и не дёргаться.
- Это я понял. Для чего это запоминать? Что эта кнопка делает?
- А! Понятно. В общем, это главное правило обращения со здешними инструментами и оборудованием.
- Что?
- Они, - Котоно кивнула в сторону Младшего, - слишком ленивые, чтобы создавать разные правила. Так что почти всё у них действует по такому принципу. Нажимаешь кнопку и не дёргаешься.
- Всё?
- Всё! Захотел поесть – нажал кнопку на кухне и не дёргаешься. Захотел одеть скафандр – нажал кнопку у шлюза и не… Почистить корпус – нажал кнопку… Сходить в туалет - …
- Хватит! Я понял уже!
- А вот и нет! Туалет – исключение!
- А-а?
- Там две кнопки – большая и маленькая. Важно не перепутать, а то больно…
- Ну, хорошо, - Младший, наконец, вмешался, в то что грозило стать худшим кошмаром. – Теперь буду рассказывать я.
Дальше обзорная экскурсия и тренировка проходила вполне внятно и спокойно.
Мы возвращались в зал совещаний, когда я услышал песню. Пела, конечно же, Мидзуки.

Мелодия была очень необычная. Лёгкая и в то же время серьёзная. Она звала за собой и словно сияющая дорожка из звёзд расстилалась в бездонных чёрных провалах космоса. Голова кружилась, и мне казалось, что стены вокруг тают, и я лечу, свободный и немного грустный. И я полетел. Носом в пол, прямо внутрь комнаты.
- Умудриться споткнуться на этом корабле, где идеально ровные полы и нет ни одного порога…Только ты, Осака, такое можешь. – Котоно, как всегда, была немножечко беспощадной.
Мелодия ещё звучала в моих ушах, и я напел её, вставая.

И посмотрел на Мидзуки. Она правильно поняла мой невысказанный вопрос.
- Я впервые услышала её в исполнении Мегурине Луки. Потом стала искать и, оказалось, что оригинал – русская песня. Саундтрек к фантастическому фильму. Очень красиво. И неплохо подходит к обстановке. Правда, не думаю что им, - она показала на Старшего и Младшего, - она может понравиться. Никогда не видела их искусства. Видимо, дело в том, что они учёные сухари. Весь корабль – голые белые стены. Ни одной картины или гравюры. Музыки тоже нет.
- Хм, вот в чём дело, - Старший понимающе кивнул. – Я видел, что тебе тут неуютно, но причину не понимал. Теперь ясно. А по поводу искусства… Оно, конечно, у нас есть, но не похоже на ваше.
- А какое оно? Расскажите?
Старший вопросительно посмотрел на Младшего, и тот кивнул. – Время есть, к поясу астероидов мы подойдем минут через пятнадцать.
- Ну, тогда ладно. В общем, у нас нет, и никогда не было, даже подобия такого массового искусства как у вас. Поэтому мы так сильно и недооценили степень его влияния на океан воображения. Для нас искусство теснейшим образом связано с созиданием. Мы можем видеть многие вещи, о которых вы знаете только теоретически. Создавая предмет, мы видим движения частиц в материи, из которой он состоит. Движения и взаимодействия полей служат нам краской. А то, как созданная вещь становится частью Вселенной – заменяет нам музыку.
- То есть, вы играете для других, что-то делая? – Мидзуки привстала от удивления.
- Нет. Это не получится. Мы видим по-разному. Каждый по-своему. То, что одному представляется танцем, для другого – бессвязное движение. Наше видение зависит от интересов, увлечённости и мастерства. Есть, конечно, общее, но оно для всех одинаково, а значит - неинтересно. А вот то, что даёт индивидуальность – другим непонятно. Когда Младший создает вещи – я могу оценить только функциональность. То же самое – когда я делаю тела или организмы – он не видит того же, что я. Из-за этого – мы художники лишь для себя.
- Ох. – Мидзуки зажала рот, горестно вскрикнув. – Вы, должно быть, так одиноки… Когда я пою, Осака радуется, и Котоно может это оценить. А вы…
- Ну, хорошо. – Младший прервал повисшую гнетущую тишину. – Мы на месте. Пора поработать. Не зря же мы летели. Нам нужен ряд минералов для работы. Так что давайте их добудем.

- Меня терзают смутные сомнения… - Итихара пристально посмотрел на Осаку.
- Ничего не знаю! Как всё шло, так и рассказываю!
- Ну-ну. – Такаи тяжело вздохнул и посмотрел в открытое окно. Над школой, в пронзительно голубом небе, парил гордый и одинокий птиц.
- Хорошо ему, - Осака ткнул пальцем в небо. – Летаешь себе под солнышком…
- Ага, в ушах ветер, в лапах мышь. – Итихара снова повернулся к другу. – Продолжай уж свой рассказ.

Мне не повезло. Работать пришлось в паре с Хираи. Младший взял с собой Котоно, Старший остался на корабле управлять, а Мидзуки отослали на кухню, чтобы нас накормить после работы.
Я одел скафандр и защёлкнул конец страховочного троса. Всё было в порядке, и я шагнул к шлюзу. Когда переходная камера закрылась, отключилась искусственная гравитация. Я даже не успел испугаться, когда открылся наружный люк, и меня буквально выплюнуло в космос. Некоторое время я висел в пустоте.
- Давай сюда, - в наушнике раздался голос Хираи, и справа внизу замигал его фонарь.
Вспомнив инструктаж, я зацепился гравилучом за парящий неподалеку корпус корабля и оттолкнулся в сторону мерцающего света. Подплыв к Хираи, я увидел, что он уже возится с небольшим буровым модулем. Нам надо было нажать кнопку, чтобы распаковать его, а потом нажать еще одну кнопку для установки модуля на куске камня, висящем рядом с нами. То, что легко было сделать в корабле в нормальных условиях, тут, в пустоте, без привычной тяжести, превратилось в ряд акробатических трюков. Всё же мы справились, и модуль прицепился к астероиду. Компьютер уже проецировал на стекло шлема траекторию к следующему куску материи.
Когда мы устанавливали третий модуль, я задел страховочный трос. И вдруг он отцепился и поплыл в сторону. Я дёрнулся за ним, но только закрутился вокруг оси. Паникуя, я потерял всякое представление о пространстве. Перед глазами пролетали изъеденные кратерами мертвые камни, куски чёрного пространства между ними и всполохи сигнальных огней установленных модулей. Я просто заледенел. Вся Вселенная вращалась вокруг меня. Я был её центром. Одиноким и бессильным пупом мироздания. Это подавляло. Я был слишком мал и слишком ничтожен. Я не знал…
- Ты в порядке? – голос Хираи разорвал черную пелену паники и вращение остановилось. Я осмотрелся, успокаиваясь. Он держал меня за пояс скафандра и его гравипистоль тащил нас к кораблю.
- Ах! Я забыл про него!
- Что?
- Про гравилуч. Мой трос отцепился и я запаниковал. И забыл, что у нас же есть гравипистоль, с помощью которого мы двигаемся. Трос и не нужен. А ты спас меня.
- Не спас.
- А?
- Ты сам сказал, ты просто забыл про пистоль. Не потерял его, а забыл о нём.
- Не понял?
- Ты не в опасности, пока у тебя есть пистоль. Так, что я не «спасал» тебя. Просто помог.
- Да. Спасибо. Но знаешь…
- Что?
- Я всё равно не признаю тебя женихом Мидзуки! Я люблю её и буду бороться с тобой!
- Я понял… но лучше выключи общую трансляцию. Есть же частные каналы!
- А-а-а-а-а-а-а-а!

- И тут я проснулся. – Осака немного испуганно посмотрел на потемневшее от гнева лицо Итихары.
- Я ЗНАЛ! - Тот внезапно вскочил и нанёс безжалостный удар шинигами ( ребром ладони по голове).
- За что!?
- Сколько… сколько у тебя баллов по японскому? – Итихара, задыхаясь от ярости, спросил присевшего от боли друга.
- А?
- Сколько баллов у тебя за тест японского языка?
- Восемьдесят, - удивлённо ответил Осака, и тут же получил ещё один удар.
- Завтра же, завтра пойдешь к Морисаки-сенсею и попросишь его перепроверить твой тест.
- Это ещё зачем?
- Потому что ты не понимаешь по-японски! – В ярости воскликнул Итихара. – Я не спрашивал тебя о том, что тебе приснилось. Я спросил лишь, как ты провёл лето!
А за соседней партой, посмеиваясь, перешёптывались меж собой две девушки.
- Котоно, кажется, у нас всё вышло!
- Я же говорила, Мидзуки. Он всё и всегда делает, как нам надо. Не надо ничего выдумывать. Осака всегда помогает своей наивностью.
- Ага! – Но Мидзуки слегка покраснела. – Хотя, концовка его рассказа очень смущает.
Котоно лишь злобно усмехнулась.

«…Сверкающий диск луны сквозь лёгкие облака бросал дрожащий свет на садовую дорожку. Плоские камни, устилавшие её, казались в этом свете серебряными блюдами, брошенными под ноги. Гэта1 негромко и глухо стучали по ним, словно далёкие тайко2, возвещающие начало фестиваля. Монах остановился, глядя вперёд. С лёгким шелестом бамбуковая палка в его руках завертелась. Звёздные блики неяркими вспышками загорались на отполированном дереве. Из темноты с глухим свистом вылетела стрела».
Я отложила книгу и устало помассировала виски.
- Интересно, хоть одна книга о периоде диктатуры Тайро может обойтись без стрельбы исподтишка? – не заметив этого, я заговорила вслух.
- Конечно, нет, доченька, - испугав меня, мама сказала из коридора. – Такое уж время было. И не стоит молоденькой девушке разговаривать самой с собой. Дружка бы завела…
- Ох, мама! – я бросилась лицом в подушку, - я буду спать!
- Спи, спи… всё проспишь.
- Хр-р-р.
- Хрюшка? – мама засмеялась, - ладно, прости свою нудную мамочку. Спи. Дверь я прикрою.
Я закрыла глаза. Хотелось полежать, обдумать планы на завтра… Не успела. Сон пришёл сразу, вместе с легким стуком закрывающейся двери.
Солнце бросило шальной луч сквозь неплотно прикрытые ставни прямо на моё лицо. Нос зачесался. Несколько секунд я пыталась согнать противного солнечного зайца. Безуспешно. Зато успешно проснулась. Подбежав к окну и распахнув ставни, я мстительно показала солнцу язык. Солнце не обиделось. Зато снизу, от дороги раздался смешок. Посмотрев вниз, я увидела на тротуаре незнакомого парня, одетого, однако, в гакуран3 нашей школы.
- Ещё и наш год, - отметила я его темно-синий галстук.
Он помахал мне рукой и пошёл вниз по улице. А я с пылающими ушами бросилась обратно на кровать.
- Вот дура-то… Эх, и это в такой день!
Впрочем, за пять минут я справилась с душевной травмой и направилась в ванну. А через полчаса уже спускалась в столовую.
- С Днём Рождения, доченька! – мама, не отрываясь от готовки, поздравила меня.
- Да! Ура! Я теперь взрослая!
- Ага. Шестнадцать лет не шутки. Ты теперь даже замуж можешь выходить.
- Мам! А без замужа можно? У меня даже парня нет.
- Ну, так заведи. Ты не в отца пошла, вполне симпатичная.
- Я тоже симпатичный! – отец подал голос из-за стола, где он читал газету, поглощая яичницу с беконом. – Иначе, с чего бы ты за мной увязалась?
- Я увязалась? Да это же ты за мной бегал. А я просто добрая была и пожалела.
- Вы бы хоть в праздники свои пикировки прекращали, а? – Устало попросила я. И тут же взбодрилась. – Папа, это хорошо, что ты ещё дома. Я возьму твой рюкзак?
- Бери, конечно. А зачем? – запоздало поинтересовался он.
- Спасибо! – Я подбежала и чмокнула его в щёку. – Фух, побрился плохо. А зачем... Я в поход пойду. Давно хотела.
- В горы собралась на целый день. – Мама сразу же сдала меня с потрохами. – Я её отговаривала, а она ни в какую. Майские цветы ей нужны…
- Весна еще, опасно может быть.
- Зимой, осенью и летом вы то же самое скажете. Но сегодня мне, наконец, можно!
- За погодой следи. Если дождь или ветер поднимется – сразу домой. Горы не шутки. Тем более наши. Тут места опасные есть, и чащи до сих пор дикие. Далеко от дороги не забирайся.
- Хорошо, папа. Я, правда, буду осторожной.
- Держи. – Мама протянула мне большую коробку бенто, которую, оказывается, и готовила. – Тут на двух человек хватит, так что можешь взять с собой кого-нибудь.
- Спасибо. Но я одна пойду. Вечером увидимся. – И я, метнувшись в кладовку за рюкзаком, упрыгала наверх, в свою комнату, за давно собранными вещами.
- Вот коза выросла, – услышала я ещё голос отца, - правильно говоришь, вся в тебя пошла.
Закрывшаяся дверь отрезала меня от возобновившейся ежеутренней пикировки моих родителей.


Погода была отличная. Над асфальтом небо сияло такой голубизной, что сама дорога казалась бегущим вверх, в горы, ручьем. Сюрреалистичная, конечно, картина вырисовалась, но именно так мне казалось. Мой велосипед стал небольшой лодочкой, поднимающейся вверх по слегка рябящей поверхности ручья. Склоны гор были высокими стенами замков, в которых жили великаны…
- Так, так, Асаги, успокойся, - одёрнула я саму себя. – Ты уже взрослая, теперь ты учишься в старшей школе, хватит этих фантазий.
Увидев ответвление от главной дороги, тропинку, уходящую вглубь леса, я немедленно свернула на неё. Как подсказывала мне память, это было где-то здесь.
К чему я вообще всё это затеяла? Поход в горы на день рождения, прогулка в лесу? У меня была тайна. Не от окружающих тайна, а для меня самой. Слабые, полустёршиеся воспоминания о детстве. Когда я была совсем маленькой, в этих лесах ещё жили люди. Отдельные, несвязанные в поселки усадьбы старинных местных родов. Окружённые девственной природой и небольшими террасными полями на склонах гор. Осколки старой Японии, мира отдельных общин и изолированных кланов. Мой дед был последним из тех, кто жил так. И меня иногда привозили к нему из города на лето, поиграть на природе, пока родители продолжали свою увлекательную жизнь офисного планктона. Я мало что помню о том времени, но кое-что всегда меня волновало. Только вот после смерти деда вернуться сюда не удавалось никак. Одну меня не пускали, а родителям это было неинтересно. И вот – шестнадцать лет. Почти свобода и самостоятельность. Ну да, я по-прежнему вишу на шее предков, даже подработки у меня никогда не было, но разве это важно? Важно, что мне шестнадцать и я, наконец, смогу узнать, почему меня никогда не пускали в небольшую бамбуковую рощу, росшую неподалёку от дома деда. Не пускали строго, малейшая попытка пробраться туда тайком оканчивалась тем, что дед клал меня поперёк колен и лупил своей грубой, мозолистой ладонью по мягкому месту. А теперь мне шестнадцать, мои нижние регионы в полной безопасности, и велосипед мчится по лесной тропинке легко и быстро. Вскоре показались заросшие кустарником и травой развалины дедовской минка4. Я поставила велосипед возле небольшого деревца сливы, сняла с багажника рюкзак и водрузила его себе на плечи.
- Рядовая Асаги к походу готова!
Тропинка к рощице нашлась сразу же. Словно ничего не поменялось тут за эти годы. Люди ушли, но всё остальное хранило вечную неизменность. Потрясающее спокойствие этих мест, независимость от текущих мимо лет поразило меня, так что я даже приостановилась, более внимательно оглядываясь вокруг.
- Нет, кое-что меняется, - пробормотала я, привычно переходя к разговору с самой собой. – Вот это дерево было маленьким саженцем в последний раз. А там кусты росли не так густо. Всё же это не мёртвое царство. Жизнь и тут идёт.
Мне стало скучно. И я быстрее зашагала к своей цели. Рядом с входом в рощицу я заметила обвязанную вокруг нескольких стволов симэнаву5.
- Интересно. – Я пригляделась. – Сидэ на ней как будто новые. Неужели сюда кто-то ещё приходит?
Дальше я шла настороженно. Бамбук рос всё гуще. Чем дальше я углублялась в рощу, тем темнее становилось вокруг. Густая листва почти не пропускала свет, превращая окружающее в зеленоватые подводные глубины, как их показывают в образовательных передачах. Если бы вдруг прямо по воздуху проплыла акула, ищущая осьминога на завтрак – я бы не удивилась! Впереди что-то засерело. Подойдя ближе, я увидела высокий, метра четыре, но неширокий обломок скалы. Словно зуб древнего чудовища он возвышался на небольшом холмике, посреди небольшой проплешины в окружающих зарослях. Вот сюда-то солнце проникало, да ещё как! Камень, так же как и деревья у входа в рощицу, был обвит несколькими рядами симэнавы. На мой взгляд, ничего особенного в этом куске гранита не было. Сняв с плеч изрядно надоевший рюкзак, я несколько разочарованно замерла. И вот это – моя великая тайна?
- Ну, хорошо, - начала вслух рассуждать я, - можно понять деда. Он боялся, что я поврежу что-нибудь в этом… хм, святилище? Но что здесь творится? Что священного в этом камне? Тут бывают ками? Или что? Кто обновляет сидэ? Может, есть какая-нибудь табличка?
Я подошла к камню и внимательно осмотрела его подножие, а потом полезла за него. Сзади тоже ничего необычного не было. Я на шаг отступила и… Нога не нашла опоры. Надежно укрытый высокой травой край обрыва подстерегал любопытных. Я почувствовала, что падаю. Время замерло. Я падала спиной вперед, и место камня перед моими глазами медленно, словно во сне стало занимать синеющее небо с ехидным и злорадствующим глазом солнца. Я закрыла глаза и сжалась, ожидая удара. Рывок, толчок, резкая боль в ноге и… ничего больше. Я продолжала держать веки плотно сомкнутыми.
- Я не против подержать тебя ещё, но хотелось бы знать – ты в порядке?
Незнакомый голос раздался прямо над ухом.
- Ками-сама, ты пришёл спасти меня? – не открывая глаз, я спросила у голоса.
- Ни к чему быть столь формальной. Мы ведь одногодки. Юкизава Ками к твоим услугам, госпожа Фудзибаяси Асаги.
- А сам-то! – странный диалог продолжался. – Мог бы тоже не быть столь формальным. И вообще, ты кто? И где?
- Я же представился. А увидеть меня ты не сможешь…
- Ты призрак?
- Нет, просто если ты не супердевочка, то не можешь видеть с закрытыми глазами.
- Что? Ах! – я, наконец, открыла глаза.
Я никуда не падала, более того – в позе принцессы лежала на руках парня.
- Отпусти! Ты что делаешь, извращенец! – от неожиданности я заметалась и тут же закричала от боли.
- Тише, тише, - парень, успокаивающе заговорил. – Когда падала, ты рассадила себе ногу. Я ничего плохого не делал, просто поймал тебя. Не волнуйся, я сейчас аккуратно опущу тебя.
Так он и сделал. Почувствовав землю под ногами, я сделала шаг и тут же нога подвернулась. Парень снова подхватил меня под руку.
- Опирайся на меня пока. Левая нога у тебя, видимо в порядке, можно опираться на неё. А вот правая…
Я посмотрела на свои ноги. Правая штанина моих любимых джинс была разорвана почти до колена. По коже змеился уродливый порез. Выступившая кровь смешалась с серой пылью. Я задрожала.
- Не волнуйся, порез не выглядит глубоким, но всё же его надо обработать и отвезти тебя в больницу.
- Странно, но почти и не болит – соврала я.
- Именно поэтому ты покрыта холодным потом? Ладно, как ты добиралась сюда?
- На велосипеде. Но он там, у минка деда. – Я махнула рукой в сторону предполагаемого местонахождения моего фикси. И только тогда обратила внимание…
Мы стояли в небольшой ложбинке, а над нами почти двадцатиметровый обрыв. Видимо я упала именно оттуда.
- Э-э… ты поймал меня, когда я падала оттуда?
- А ты падала откуда-нибудь ещё? – парень насмешливо посмотрел на меня.
- Да я не о том! Ты что, супергерой? Такое только в манге бывает! Нельзя поймать человека, падающего с такой высоты. Ты кто такой?
- Я же представлялся уже. Юкизава Ками. С этого года мы с тобой одноклассники, Фудзибаяси. Да и до этого учились в одной средней школе, просто в разных параллелях. Правда, ты, судя по всему, меня и не замечала – несколько меланхолично закончил он.
- А-а-а-а!
- Что такое?
- Сегодня утром! Парень на тротуаре.
- Ну да, я живу неподалёку. Я немного обрадовался, когда ты показала мне язык. Хотя потом понял, что не мне.
- Забудь это! И постой…
- Стоять нам нельзя.
- А?
- Тучи собираются. Ты ранена. Нам надо скорее выбираться отсюда. Пожалуйста, успокойся и давай займемся спасением? Поговорим потом, я обещаю.
- Прости, - я постаралась успокоиться и оценить ситуацию. – Я не смогу идти, прости. Может ты сможешь вызвать сюда скорую?
- Не хочу оставлять тебя тут. И дождь скоро пойдет. Думаю, надо выбираться самостоятельно.
Он повернулся ко мне спиной, немного присел и вытянул назад руки.
- Полезай на спину, будем подниматься к твоему велосипеду.
- Но, но… - я не нашлась с возражениями и, обречённо вздохнув, полезла ему на закорки.
Я бы хотела описать этот подъем на двадцатиметровый обрыв, но не смогу. Видимо моё неловкое движение вызвало дикую боль в ноге, и я потеряла сознание. Впервые в жизни, кстати. Пришла в себя уже возле развалин старого дома. Мой рюкзак, который я оставляла на поляне с камнем, лежал рядом. Видимо мой спаситель, поднявшись на обрыв, прихватил ещё и его.
Сквозь полуопущенные веки я разглядывала его. Среднего роста, среднего телосложения, средней внешности. Типичный японский подросток. Не верилось, что он мог поймать меня, падавшую с двадцати метров, потом затащить на эти же метры и, теперь, спокойно складывать вещи в передний багажник моего фикси.
- Ты пришла в себя, – он повернулся ко мне. – Давай обработаем твою рану. Прости, я порылся в твоем рюкзаке. К счастью, там есть аптечка.
- Спасибо тебе.
- Поблагодаришь потом. – Он достал баночку с обеззараживающей жидкостью и ватные тампоны. – Может быть немного больно.
Нежными и аккуратными движениями он стал обрабатывать порез на моей ноге.
- Отлично. Порез неглубокий, только кожа сильно рассечена и поэтому так много крови. Но кости, видимо, не задеты. Отделаешься синяком.
- Ох и здорово. Представляю, какой фурор я произведу в первый день в школе.
- За неделю может и сойдет… В конце концов можно и гольфы надеть. А теперь давай наложим повязку.
Под его ловкими руками повязка вышла аккуратной и даже немного элегантной. Он отошёл к велосипеду, закончил складывать мои вещи и подвел его ко мне.
- Я должен держать велосипед. Попробуй сесть на багажник сама, пожалуйста.
Уцепившись за его протянутую руку, я с трудом встала и на одной ножке допрыгала до велосипеда. Угнездившись на багажнике, вопросительно посмотрела на него.
- Что ж, отправляемся!
И мы отправились. Даже не думала, что мой старый велосипедик может так быстро ехать, да ещё и с грузом. Правда, ехали мы под горку, но я, с перевязанной ногой, которую боялась согнуть, аэродинамики явно не добавляла. Теперь у меня была возможность повнимательнее рассмотреть моего спасителя, вернее его спину.
- Довольно широкая, - неосторожно прошептала я.
- Ага, - Юкизава обернулся ко мне, - дорогу не так давно расширяли, слишком много аварий было зимой на этих склонах.
Я не стала рассеивать его заблуждение относительно того, о чём говорила.
- Хорошо, кстати, что у тебя повязка.
- Это ещё почему? Фетишист?
- Езда вдвоем на велосипеде по городу карается штрафом в двадцать тысяч йен. У меня, конечно, есть немного свободных денег, но тратить их на штрафы, - он негодующе фыркнул. – А так любой полицейский нам поможет или хотя бы приставать не станет.
- Ещё раз спасибо тебе. Даже не знаю, как я смогу отблагодарить тебя. Не скажешь?
- Хм, а что ты готова сделать?
- Что угодно!
- Вот как,.. – парень ненадолго замолчал. – Что ж, я тогда знаю чего просить.
- И что это? – невольно я прикрыла рукой грудь.
- Это только если ты сама захочешь – он немного нервно рассмеялся. – Моя просьба будет более… странной.
- Не волнуйся. – Видя, как он замялся, я преисполнилась невесть откуда взявшейся решительности. – Ты спас мне жизнь. Это величайший долг, который может быть. В самом крайнем случае, если не смогу исполнить твоего желания – просто извинюсь.
- Отличное решение, - засмеялся Юкизава. – Тогда слушай. Моё желание – стань моей невестой на три года в старшей школе и живи в моем доме, ведя хозяйство.
- Мне послышалось?
- Стань моей невестой на три года в старшей школе и живи в моем доме, ведя хозяйство.
- Мне не послышалось! С ума сошёл?!
- Значит, откажешь?
- Конечно, да.
- Ну и ладно.
Он отвернулся и продолжил сосредоточенно гнать велосипед к городу. Я продержалась минут десять.
- Может, что-то ещё захочешь? Ну, вместо того, - прервала я тишину.
- Не бери в голову.
Я посмотрела на небо. Тучи постепенно закрывали гору. Вовремя мы уехали. Я представила, как ждала бы скорую под проливным дождём с саднящей ногой, посреди мокрого леса. Или лежала бы у подножия обрыва с переломанными ногами, а вода постепенно топила бы моё неподвижное тело в грязи.
- Да и мать с отцом никогда не согласятся.
- Это не проблема. Я умею уговаривать.
- Я тебе так нравлюсь?
- Еще со второго класса средней школы. К тому же я не прошу ответа. Просто поживёшь три года со мной, а потом решишь.
- Я не умею готовить.
- Испытывая голод можно довольно быстро освоить азы.
- Ну, если мама разрешит…
- Йи-ии-ха!
Мне показалось, мы немного взлетели. И поехали заметно быстрее.
В больнице дежурный врач осмотрел мою ногу, похвалил повязку сделанную Юкизавой и выдал мне несколько таблеток от возможной головной боли.
Потом мы направились к моему дому. Нога уже почти не болела, поэтому до входной двери я смогла дохромать самостоятельно. Обернувшись, я увидела замершего у калитки, вцепившегося в руль велосипеда своего «жениха».
- И чего стоим? Ты же вроде собрался устраивать переговоры?
- А ты точно согласишься, если я смогу убедить твоих родителей?
- Ты как-то слишком робок внезапно стал. Не уверен в себе?
- Просто хочу велосипед припарковать. Я мигом!
Я открыла дверь.
- Я вернулась!
- С возвращением, доченька. – Мама рассмотрела меня и запричитала, - Ох, что с твоей ногой? А я же говорила тебе, что в горах опасно! Что случилось? Тебе больно? Вызвать врача? Или лучше поедем в больницу?
- Успокойся, мама. В больнице я была, ничего страшного не случилось. Правда, джинсы придётся превращать в шорты.
- Ты уверена?
- А что ещё с ними рваными делать можно?
- Я не про джинсы, глупенькая. Я спросила, уверена ли ты, что всё в порядке.
- Так врач сказал. Просто поверхностная рана, рассечена кожа. Никаких последствий через недельку.
- Что ж, это хорошо. – Мама присела на стул. – А что это за молодой человек позади тебя? Ты уезжала одна же?
- Просто я послушная дочь.
- При чём тут это? И ты вовсе не послушная.
- Ты сказала мне завести себе парня.
- И?
- И вот он!
- Он? То есть, парень?
- Ну, вроде похож. Не девушка точно.
- Как-то ты быстро.
- Сама же постоянно приставала.
- Но не так же – пошла в горы, привела непонятно кого, еще и одежду испортила.
- Мам.
- Что?
- Во-первых, ему явно неудобно, мы тут о нём в третьем лице говорим. А, во-вторых, он не просто парень.
- А кто ещё?
- А ещё он меня спас и он мой жених, если ты согласишься.
- А-а?
- Остальное он объяснит тебе сам, – и я быстренько сбежала наверх.



Через час я не выдержала, тихонько спустилась по лестнице и подкралась к кухне. Юкизава сидел за столом, мирно разговаривая с матерью о всяких пустяках и поедая онигири.
- Это как-то ненормально.
- Заходи, заходи, доченька. Мы тут с Ками-куном как раз обсуждали школу.
- Ты его уже по имени зовёшь?
- Ну, твой жених всё-таки. Да и парень он классный. Повезло тебе.
- Спелись? Так быстро? – я повернулась к Юкизаве. – Ты ей мозги промыл? Как ты это сделал? Ты кто?
- Юкизава Ками. Мы просто поговорили. Твоя мать очень мудрая женщина, к тому же очень любящая свою дочь.
- Ох, Ками-кун, засмущал ты меня. – Мама мелко засмеялась, прикрывая лот ладошкой и отвернулась.
- С ума сойти! Мама, что с тобой? Ты так себя даже в подпитии не вела!
- Ну что ты говоришь, доченька. – Мама покраснела. – Ками-кун, не слушай её, она просто ревнует немного.
- Точно мозги промыл. Плазмой? Ты инопланетянин?
- Юкизава Ками. Я твой одноклассник и жених на три года, забыла?
- О, боги! Дайте мне силы.
- Прекращайте цирк, - отец подошёл сзади и отодвинул меня, входя в комнату. – Ками-кун, надеюсь, ты немного исправишь нашу непутёвую дочь, и она хотя бы говорить поменьше будет.
- Приложу все усилия!
- И вы уже спелись? Успели? Папа, ты когда вернулся?
- Минут двадцать назад. Очень удивился.
- За двадцать минут убедил? Тут без гипноза не обошлось. Скажи мне честно – ты кто?
- Юкизава Ками.
- Это я уже слышала! – я устало махнула рукой. – Ладно, если всех всё устраивает – мне всё равно. Давайте покушаем.
- Последний ужин дома, - всхлипнула мама. – Ты хоть навещай нас.
- Ни за что!
- Конечно, мама, она будет приходить к вам каждые выходные, я обещаю.
- Уже мамой зовёшь?
- Не нервничай ты так, выпей чаю.
Я сдалась и молча пила чай, пока мои родители, перебивая друг друга, разговаривали с подозрительным незнакомцем, отважным спасителем и моим женихом. Устала…


Переезд прошёл очень просто. Огромную сумку с моими вещами Юкизава навьючил на мой многострадальный фикси и мы отправились. Дополнительные вещи, а так же мои учебники и книги отец обещал привезти на неделе. Думаю, его на это обещание сподвигло простое любопытство, а не желание помочь. Ну, и ладно. Главное – результат.
Мой новый дом оказался в самом деле неподалёку. Собственно, в паре кварталов. Невысокое, двухэтажное строение, стилизованное под традиционное, с небольшим садом, в маленьком пруду которого, под табличкой «Владения Леонарда Иммануила Третьего», жила черепашка.
Кухня, ванная, туалет и гостиная на первом этаже, две небольшие спаленки и комната-студия – на втором. Уютно, даже слишком. И очень чисто.
- Это ты сам так всё устроил? – спросила я Юкизаву, стонающего под тяжестью сумки.
- Нет, тут почти всё так и было. – Он воспользовался моим вопросом , чтобы сделать себе перерыв. – Семпай, которой принадлежит дом, после окончания школы уехала на пару лет путешествовать и попросила меня за ним присмотреть. Вот и живу.
- Ого, интересно. А кто эта семпай?
- Ящерица, – ответив так, Юкизава снова схватился за сумку. – Можешь менять тут всё как захочешь. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя дома.
За неделю, что оставалась до начала учебного года, я, под руководством Юкизавы (зови меня по имени, говорил он мне, ха-ха), освоила приготовление яичницы, тостов с джемом и осьминожков-сосисок. На самом деле удивительно, но когда я смотрела, как он с утра уплетает недожаренную яичницу с подгоревшим беконом – мне становилось теплее на сердце. Вскоре, готовила я уже с удовольствием. В первые же выходные, когда вернулась домой, очень удивила маму, забрав её тетрадку с рецептами. А вскоре еще начались занятия. Я не была парией, но особенно близких подруг или друзей у меня никогда не было. Поэтому многое из того, что я узнала благодаря Ками ( да, я всё же стала звать его по имени), было мне в новинку. Возвращаться вместе из школы, заходить в кафешки, готовить уроки, ужинать и смотреть кино. И всё это вдвоём. Всегда есть с кем обсудить новый клип или горячие новости об одноклассниках, погулять или просто молча посидеть в садике, лениво наблюдая как оранжевая в лучах заката, черепаха пытается поймать стрекозу.
Поразительные ощущения. Думаю, я только в эти дни стала понимать, что такое счастье. Нет, конечно, не стоит думать, что я влюбилась в своего неожиданного жениха. Просто он открыл мне столько нового, что чувство благодарности переполняло меня.
Хотя я замечала за ним некоторые странности. Он всегда был очень внимателен, замечая малейшие изменения моего настроения. Но иногда… Иногда на него как будто что-то находило. Он становился молчалив, глаза теряли блеск, и его ответы в такие моменты становились односложными. Я не могла понять, чем вызваны это периодические смены настроения. Они не были регулярными, я не могла уловить никакой закономерности в их появлении. Вот, например, случай, когда мы пошли в магазин.
- Ками, давай зайдем сегодня в «Фэмили март»?
- Конечно. Ты хочешь купить что-то конкретное?
- Знаешь, я подумала – сколько мы ещё будем есть из чашек хозяйки дома? Мы, вроде как надолго устроились, пора обзавестись своей посудой. Вдруг разобьём?
- Эх, а я уже обрадовался, что ты стала думать как заправская домохозяйка. А ты всего лишь о своей неуклюжести беспокоишься.
Он меня поддразнивал, но глаза загорелись радостными огоньками. А когда я купила две чашки для риса - одну поменьше для себя, а вторую – ему, с парным рисунком, он явно был счастлив. А уже через пять минут, когда мы подошли к остановке, глаза его потухли, он побледнел и замолчал. И такие вещи происходили регулярно. Он молчал, а я не решалась спросить, но наблюдала внимательно. И вот однажды вечером к нему кое-кто пришел. Я уже видела этого человека, он приходил несколько раз, когда я только переехала к Ками. Ками сказал, что этот человек – опекун хозяйки дома. Они почти не разговаривали, так что я никак не могла понять их взаимоотношений. Но в этот раз этот человек пришёл как раз в период, когда Ками опять загрустил и сидел на пороге дома. Я увидела Младшего (так его почему-то называл мой жених), из окна второго этажа и спускалась поприветствовать гостя. Шлёпая по лестнице, я услышала их беседу и замерла от неожиданности.
- Ты опять в меланхолии, юный Ками?
- Не юный, а не успевший состариться, будет вернее.
- Какие твои годы…
- Ты знаешь сам, какие… Года три, в лучшем случае и - пшик! – Ками взмахнул рукой, как будто стряхивая мусор со стола.
- Ты уверен?
- Старый храм разрушен и сгнил, сидэ на симэнаве вокруг священного камня я вешаю сам, даже моё болото исчезает. Последний жрец ушёл, и кому я теперь нужен?
- Вспомни своё прошлое. Мы ведь спорили с тобой, ещё когда император Сатохито объявил начало эпохи Камбун6. Не ты ли тогда утверждал, что люди – лишь пища богов и ценности не имеют.
- Что ж, ошибаются все. Даже вы, мудрые и могучие, ошиблись с людьми – не так ли?
- Уел, - Младший засмеялся. – И всё же я не пойму, почему ты загрустил именно сейчас. То, что такой конец неизбежен, ты знал уже давно. И я всегда думал, что тебя это не сильно волнует.
- И не волновало. В конце концов, умереть я не могу, ведь я и не рождался. Просто ещё одна капля дождя упадёт в лужу и станет чем-то большим. Что в этой капле ценного? Ведь лужа – значительнее… Так я думал. Такой дурак был.
- Что изменилось?
- Я изменился. Жизнь изменилась. Всё вокруг изменилось. Она, - Ками махнул рукой в сторону двери, - пришла.
- Удивительно. Простая девочка. Я проверял – правда, обычный человек.
- Сам в шоке.
- Ты будешь ей говорить?
- Нет.
- Будет ли это справедливо по отношению к ней?
- Кого волнует справедливость? Это будет добрее. Исчезну я – исчезнет и память обо мне. Был, и не стало.
- Как твоё болото.
- Да, пока лежит снег, это просто ложбина наполненная снегом. Когда снег растает – это болото и гибель для любого. Ударит мороз – вновь, просто впадина на плече горы.
- Ты уверен, что она забудет?
- Уж в этом-то я уверен. Много я встречал ками, и всех забывали, как только они уходили. Или их забывали и тогда они уходили.
- Бедный старый молодой бог, - Младший шагнул к Юкизаве и обнял его. – Я не смогу сказать тебе, что ты не прав, я не смогу тебя утешить. Но, я знаю одну вещь. Надежда – помогает. Я не знаю, как. Я не знаю, когда. Чем дольше я живу, тем меньше я понимаю, как это всё работает. Но люди, люди слишком часто делали невозможное. Я приду ещё. Пока же, мне пора. И помни, что я сказал. Надежда.


На негнущихся ногах я поднялась наверх, надеясь, что Ками меня не заметит, и упала на кровать в своей комнате. Вот значит в чём разгадка его имени и фамилии7, вот почему он такой странный, вот почему он смог спасти меня и почему родители согласились отпустить меня с ним. Обманщик и подлец! И трус! Древний бог, который исчезает, потому что люди перестали в него верить. Осколок прошлого, который решил поиграть в юность. Негодяй! Он научил меня жарить бекон и готовить яичницу, делать осьминожков из сосисок и скатывать онигири. Я купила нам парные чашки для риса. Мерзавец! Он, видите ли, исчезает! Питекантроп горный! А я? Обо мне он подумал? « Просто забудет»! Панда лысая! Да я его… Я его… Я…
Я его спасу! Я буду верить в него и удержу здесь, рядом. Я буду с ним, и он не исчезнет. Я подарю ему обычную жизнь, полную серых будней, сырой яичницы и тяжёлой учёбы. Я уверена, что смогу. Младший сказал же, что надежда есть. Я буду верить!


1- Гэта (яп. 下駄) — японские деревянные сандалии в форме скамеечки, одинаковые для обеих ног (сверху имеют вид прямоугольников со скруглёнными вершинами и, возможно, немного выпуклыми сторонами). Придерживаются на ногах ремешками, проходящими между большим и вторым пальцами. В настоящее время их носят во время отдыха или в ненастную погоду[1].
2- Тайко — семейство барабанов, используемых в Японии. Тайко (яп. 太鼓) обозначает «большой барабан». Вероятнее всего, эти барабаны были завезены из Китая или Кореи между III и IX веками, а после IX века изготавливались местными мастерами.
3- Гакуран (яп. 学らん) или цумэ-эри (яп. 詰め襟) — мужская униформа во многих средних и старших школах Японии. Обычно гакуран чёрного цвета, но в некоторых школах может быть тёмно-синего или коричневого цветов. Гакуран происходит от вида прусской военной формы. Слово является комбинацией иероглифов гаку (学), означающего «учиться» или «ученик», и ран (らん или 蘭), означающего Голландия или, исторически в Японии, вообще весь Запад; таким образом, гакуран переводится как «Западный ученик». Такую же одежду носят школьники в Южной Корее и носили в Китае до 1949 года.

4- Минка (яп. 民家) — традиционный японский дом, встречающийся в наши дни, главным образом, в сельской местности. В контексте деления общества на четыре класса по роду занятий, минка был жильём крестьян, ремесленников и торговцев, то есть касты, не принадлежащей к самураям, но подобная коннотация давно не существует в современном японском языке и любой жилой дом в традиционном японском стиле можно упрощённо называть «минка».
5- Симэнава (標縄・注連縄・七五三
;
;
;
;縄, буквально «ограждающая верёвка») — верёвка, сплетённая из рисовой соломки, с прикреплёнными бумажными лентами сидэ, которой в традиционной японской религии синто отмечали священное пространство[1]. Могут иметь различный диаметр. Симэнава размещают при входе в синтоистские святилища, на вратах-тории, священных ориентирах. Также этими верёвками окружают разные предметы, чтобы отметить место, где являлись ками; помечаются деревья, которые, как полагается, населены духами кодама. Вырубка этих деревьев, по-преданию, приносит несчастье.

6- 1661
寛文 Камбун Щедрое искусство Сатохито
5 марта 1663 года

7- Юкизава ( Юки+ зава Снег+болото) Ками (ками – может нести значение божество, волосы, страница книги – в зависимости от иероглифов написания)